Самым мощным и жизнестойким оказался, однако же, американский вариант бегства от действительности (или, конечно же, изгнания из действительности). Вернее, оба американских варианта, обе волны – Бит-Поколение и Поколение Хиппи… Мир, в конечном счете, пусть и не слишком надолго, покорили именно они, заметно превзойдя в этом отношении и военно-морской флот США, и даже Голливуд США, хотя успех первых в значительной мере базировался на мощи вторых; да и сама по себе вестернизация – то есть следование американским канонам – на него работала.
Вестернизация возникла как слепая имитация образа жизни, одухотворенного Американской мечтой. Битники же, а вслед за ними и хиппи поселились в ее развалинах. И сама по себе Американская мечта – замешанная на бегстве (в виртуальную действительность Нового Света) – претерпела к этому времени ряд изменений, граничащих с деградацией.
Создать страну праведных мечтали первопоселенцы в Новой Голландии и в Новой Англии. Крах этой иллюзии был уже очевиден для таких людей, как теолог-кальвинист Джонатан Эдвардс (1703–1758), сосланный за чрезмерно крамольный дух его проповедей в захолустный сельский приход. Сознание неправедности и греховности человека (в том числе и жителя Нового Света) двигало отцами-основателями независимого американского государства; именно оно прописано заглавными буквами в Конституции. Отцы-основатели исходили из того, что греховное – карающее – государство сможет заставить греховного по природе своей человека жить более или менее достойно, – и это был новый вариант Американской мечты, новое ее издание.
Но и на этом пути мечтателей ждали жесточайшие разочарования. Уже сама по себе Гражданская война положила конец многим надеждам. Важно, однако, оказалось и другое: человек (которому по идее – согласно основной идее демократии – дозволялось остаться свободным, постольку-поскольку этим не ограничивалась и не ущемлялась свобода ближнего) оказался порабощен обществом. Нам, конечно, на протяжении многих поколений живущим в обществе, дрейфующем от авторитарного к тоталитарному и порой обратно, трудно осознать условия жизни в США (на любом этапе их развития) именно как порабощение; но наиболее прозорливые американские мыслители ставили вопрос как раз так. И здесь нельзя не обратиться к еще одной – эмблематичной для духовного развития Америки – фигуре, к писателю и философу Генри Дэвиду Торо (1817–1862), творческий и жизненный опыт которого воплощен в романе «Уолден, или Жизнь в лесу», а опыт политический – в «Трактате о гражданском неповиновении». Торо проповедовал «свободу изнутри, в своем духовном мире» – и это само по себе означало отказ от Американской мечты. И отсюда до битников и до хиппи (не раз с любовью вспоминавших о нем и на него ссылавшихся) оставался всего один шаг.