Я присела на край кровати и коснулась его руки, из которой торчали капельницы. Больно было видеть его таким. Я даже не представляла, что подобное может произойти. Когда Игорь появилась в моей жизни снова, я просто не думала о том, что могу потерять самое ценное — настоящую любовь.
— Дим, я еще в роддоме до последнего надеялась, что ты останешься со мной и Милкой. Я боялась подпускать тебя близко, потому что после случившегося… После измены я не знала, сможем ли мы вернуть прежние отношения. Сможешь ли ты доверять мне. Выйдет ли у меня доказать свою любовь и преданность. Я не верила, что это возможно. Да и сейчас не знаю, простишь ли ты меня когда-то и сможешь ли забыть, но я прошу тебя, не отталкивай меня. А если уж решил оттолкнуть, то не следует звонить своему брату. Я не люблю Игоря и никогда не любила. Только вот я слишком поздно поняла, что путала это восхитительное чувство с пожирающей страстью.
Уголки губ Димы тронула улыбка. Айсберг в его сердце тронулся, и мне безумно хотелось верить, что он оттает. Я желала больше всего на свете вернуть те отношения, что связывали нас поначалу.
— Я не смогу ходить, Ксюша. Буду прикован к инвалидному креслу. Я хирург, и я знаю, что такие травмы неизлечимы. Сказки в жизни не бывает. Я никогда не встану на ноги. Зачем Миле такой отец, который даже не сможет вывести ее на прогулку, поиграть в догонялки, научить пинать мяч?
— Потому что ты ее отец, — я сжала его руку и посмотрела прямо в глаза. — Ты ей нужен. И ты нужен мне.
Дима на несколько секунд зажмурился, а когда открыл глаза, я заметила, что сосуды покраснели. Он испытал прилив эмоций. Он простил меня. И был готов дать второй шанс.
— Я не хочу становиться для тебя обузой.
— Не станешь… любимый человек никогда не станет обузой! Ты лучшее, что было в моей жизни, и никакая инвалидность не изменит этот факт. Если ты готов, то после твоей выписки я хочу стать твоей женой. Наша дочка будет расти в полноценной семье с любящими ее и друг друга родителями.
Я даже не сомневалась, что Дима любит меня. Он доказал это в очередной раз, позвонив своему брату и предложив забрать нас с Милкой. Дима думал, что делает лучше для меня и дочери, но он заблуждался. Счастливыми мы будем только с ним.
— Спасибо, — произнес Дима, сжимая мою ладонь, и улыбнулся.
Я заметила, как по его щеке скользнула слеза и тут же испарилась. Мужчины не плачут? Так говорят слабаки, которые боятся проявить свои эмоции, но Дима не боялся этого, он неоднократно доказал свою преданность и любовь, и теперь дело оставалось за мной. Я должна была заставить его чувствовать себя счастливым, даже если он действительно больше никогда не сможет подняться на ноги. Все это было неважно. Однако глубоко в душе я все-таки надеялась, что мы прошли достаточно испытаний, и Господь смилуется над Димой, дав ему возможность снова ходить.