– Оставайся на месте. Я разворачиваю машину.
– Я уже в поезде.
– Шла на станцию пешком? Льет дождь!
– Разве? А я думаю, почему я вся мокрая.
Арманд пробормотал что-то по-французски.
– Повтори, – усмехнулась Эви.
– У меня есть свободная комната. Приедешь ко мне.
– Спасибо. Всего на одну ночь. Обещаю. Я знаю, куда ехать, на какой станции ты садишься.
– Эви?
Возможно, мягкое покачивание поезда, ритмичный перестук колес, мокрый шелест дождя за окном усыпили ее бдительность, но Эви продолжала:
– Я запомнила с того первого раза, когда ты сел в мой поезд.
– Правда?
– Помню, во что ты был одет.
– Я сам не помню, так что не смогу подтвердить или опровергнуть.
– В серый костюм, – не сдавалась Эви, заметившая в тот раз, как солнце подсвечивало дорогую ворсистую ткань. – Рубашку в мелкую клетку и зеленый галстук и в тон ему…
– Платок в нагрудном кармане, – дополнил Арманд.
– Я никогда не видела настоящего живого человека с платком в кармане и решила, что это шикарно.
– Шикарно? – усмехнулся Арманд.
– С солидной дозой экстравагантности, порока и опасности.
Тихий, низкого тембра смех в трубке теплой волной прокатился по ее телу.
Поезд притормозил у платформы следующей станции. Эви улыбнулась кучке вошедших пассажиров, занявших места неподалеку от нее.
– Арманд?
– М-м-м.
– Спасибо тебе. Я очень благодарна. Ты даже не заметишь моего присутствия.
– Увидимся, – сказал Арманд после некоторой паузы и дал отбой.
Эви глубоко вздохнула. Это был важный разговор. Эмоциональный. Ей стало понятно, как телефон позволил Зои и Лансу пережить годы разлуки. Сжимая трубку в ладонях, Эви посмотрела в темное окно, но увидела лишь свое отражение: темные волосы, темные глаза, зеленая вязаная шапочка с эмблемой атома. Ей вдруг померещилось лицо матери. Эви помнила его только по фотографиям, но знала, что унаследовала ее овал лица, золотые крапинки на зрачке и улыбку.
В тот вечер, когда Эви открыла спрятанное в пироге предсказание, ей исполнилось двадцать шесть лет. Столько же было ее матери, когда она умерла. В этом было что-то мистическое. Возможно, вселенная направила ей послание, предлагая сделать выбор – бороться или вернуться домой.
Переступив порог, Арманд остановился, наблюдая за Эви, обходившей комнаты. Она провела рукой по гладкой коже дивана, открыла шкафчик в теплой современной кухне, развернулась под люстрой, стянула шапочку с уныло повисшими мокрыми помпонами.
– Тебя Джонатан здесь поселил?
– Не совсем.
Арманд отказался от платы за работу даже в форме оплаты аренды. Вместо этого впервые за год он сделал инвестиции в проект от имени собственной компании, сочтя это хорошим знаком. Арманд знал цену своим услугам и не имел привычки работать задаром, но больше всего он ценил независимость, уверенность, что может уйти в любой момент, если поймет, что сломлен.