Но тут вдали от лужайки шевельнулась какая-то тень, затем еще одна. Лепель подошел поближе. Тени замерли, но и не думали убегать. Будь это кошки, сразу удрали бы. В свете прожектора стали видны две остроносые, заговорщически сблизившиеся мордочки: интересно, что они обсуждали? Тут одна из фигур подняла голову; вспыхнули красным глаза, и Лепель отскочил в сторону: крысы! «Вот мерзость!» – воскликнул он. Крысы ни на сантиметр не сдвинулись с занятых позиций, мало того, из тени вынырнул и третий силуэт – подкрепление явилось! И правда, весь последний год в саду Тюильри, возле карусели, наблюдалось нашествие грызунов. Посетители частенько видели, как крыса выскакивала из-за кустов на дорожку, хватала брошенный кем-то огрызок сэндвича и снова удалялась в заросли, шествуя под изумленными взглядами зевак неторопливо и с достоинством. Служители, ухаживающие за садом, пытались с ними бороться, но безуспешно. Нынче вечером крысы явно выслали разведчиков – разнюхать, что за шум на их территории. Лепель поднял с земли камень и швырнул в крысу. Та отпрыгнула в сторону. Вторая крыса – альбинос с красными глазами – издала тонкий, на грани ультразвука, свист, сморщила мордочку и без суеты отступила в кусты. У Лепеля возникло неприятное ощущение, что он заметил на морде грызуна сардоническую улыбку, словно бы говорившую: «Еще увидимся». Он вернулся к бассейну. В бесформенной резиновой оболочке уже угадывались очертания мозговых извилин.
«Вопросник» Домисиль Кавански пришел по электронной почте. В нем было семнадцать вопросов, как общего, так и личного характера. Аврора скачала их себе на планшет. ЖБМ наотрез отказался с ними даже знакомиться, пробурчав недовольно: «Пусть эта дура от нас отвяжется», но Аврора убедила его уделить ответам хотя бы четверть часа и пообещала помочь. Примерно таким же тоном мама уговаривает сына-двоечника решить пару задачек прежде, чем они пойдут на море. Только им никакое море не светило.
Вообще отношения с главной жрицей пиара не заладились с самого начала. По настоятельной просьбе Бланш ЖБМ скрепя сердце отправился на «неформальную встречу» с Кавански, где ему показали небольшой фильм. Журналист с камерой ходил по улицам и опрашивал прохожих, что они думают о ЖБМ. Магрибинец, торгующий овощами на рынке, ответил, что стране нужен именно такой человек. «Мы рассчитываем на тебя, Жан-Бернар!» – воскликнул он, сжимая кулаки и улыбаясь в камеру, словно обращался к футболисту перед решающим матчем. Пожилой мужчина, опираясь на стойку бара в бистро и поднимая глаза от бокала белого вина, заявил, что стране, возможно, и правда нужен ЖБМ, потому что все остальные провалились, это всем известно, и их надо гнать из власти поганой метлой, не то они устроят тут «фашистский бардак». Он явно гордился своим умением формулировать политические взгляды, и два других посетителя бистро смотрели на него с одобрением. Потом они подняли к камере свои напитки – два бокала белого вина и поллитровую кружку пива – и со словами «За ЖБМ!» чокнулись. Женщина лет сорока говорила сбивчиво и взволнованно: «Это что ж такое? Налоги платим, а чтоб чего сделать, у них один ответ: денег нет! Куда ж они их девают? Вы раньше видели, чтоб на улицах столько бомжей было? Вот, сами смотрите! – Камера переместилась на сурового с виду мужчину, сидевшего по-турецки на тротуаре перед походной палаткой. – Он тут уже больше года сидит, мне из окна видно. Что, нельзя ему работу найти? – кипятилась женщина. – Дайте ему лопату и грабли, и пусть идет в парке дорожки метет! Для этого сорок дипломов не нужны! Так что мой ответ: да! Если он правда наведет здесь порядок, я за него проголосую!» Наконец, молоденькая девушка с пирсингом в носу и жвачкой во рту сказала, что ни разу не голосовала, но если уж пойдет на выборы, то проголосует за него, потому что он «кульный» и не похож на других политиков.