Воган выдержал паузу, и, когда в зале настала полная тишина, рявкнул:
– Колонизируем их по новой! Раз вы сами ничего не умеете, ребята, мы опять придем к вам и покажем, как надо! Радуйтесь, чуваки, вам повезет! Не надо шевелиться, мы все сделаем за вас! Один раз мы уже оставили вам ваши страны в цветущем виде, вы превратили их в груды мусора, но нас этим не запугаешь. Мы возьмем вас такими, какие вы есть! Франция снова проявит великодушие!
Публика хохотала и топала ногами. Воган тоже усмехнулся и утер со лба пот, но тут же напустил на себя серьезный вид.
– И не надо рассказывать мне про бедных мигрантов, которые налетают на нас как стаи саранчи. Не надо пытаться меня разжалобить – они, дескать, платят за переезд свои последние деньги, а негодяи-проводники обдирают их как липку. Мне-то что за дело? – Воган снова возвысил голос. – Тебя что, интересует, как устроена саранча, которая напала на твое поле, чтобы сожрать весь твой урожай? Ты бежишь в библиотеку и садишься изучать труды энтомологов, посвященные саранче? Ха-ха! Не смеши меня! Тебе чихать, что это за тварь, ты должен защитить свое поле и свой труд! И гнать прочь эту прожорливую нечисть! Прочь!
– Прочь! Прочь! Прочь! – принялся скандировать зал.
– Вы видели по телевизору, что происходит в Италии? На Лампедузе? Или в Кале? Я вот видел, как в Кале они силой захватывали грузовики, которые направлялись в Англию. Вроде бы там были эфиопы и эритрейцы. Я не знаю, где находится эта чертова Эритрея, и знать не хочу! Вы до сих считаете их несчастненькими? А я вам скажу, кто они такие. Бандиты! Дикари! – Воган уже орал, чтобы перекричать поднявшийся в зале шум. – Да, дикари, которые приперлись к нашим границам с топором и пытаются прорубить в них дыру. Дикари и ворюги! Нам, заливаясь слезами, говорят, что в Средиземном море утонули пятьсот бедолаг, которые плыли на лодках, рассчитанных на девяносто человек. А я вас спрошу: какого черта пограничники бросились их спасать? Я бы на их месте поднял волны повыше! Устроил им шторм!
Публика взвыла от восторга.
– Встанем вдоль всего побережья! – крикнул Воган и подошел к краю сцены. – Опустим ладони в воду… – Он яростно замахал руками. – И поднимем волны до небес!
– Вол-ны! Вол-ны! Вол-ны! – скандировали слушатели, словно повторяли боевой клич.
– Нелегальные мигранты? Люди без документов? – Он выпятил грудь колесом. – Те самые, за которых бьются сердобольные леваки, нажившие себе состояния? Те, кого так жалеют наши элиты и звезды шоу-бизнеса? Это ведь их любимое занятие! Прямо-таки хобби! – брызжа слюной, неистовствовал Воган. – Что же нам делать с этими несчастными? А правда, что с ними делать? – Он сделал плаксивое лицо, на миг напомнив Джека Николсона в «Сиянии». – У них ведь нет законных оснований находиться на нашей территории… Так пусть катятся отсюда подальше! Скатертью дорога! Как ты думаешь, если я поеду в Америку, останусь там без законных оснований и буду лет десять-пятнадцать нелегально работать, а потом приеду в Нью-Йорк или Вашингтон и начну качать права, мне это позволят? Ты в самом деле в это веришь? Веришь, что мне разрешат шляться по улицам с плакатиком и жаловаться на Америку, которая не выдает мне американский паспорт, хотя я столько лет работал там вчерную? Ты в это веришь? – завопил Воган. – Ты веришь, что америкосы начнут объединяться в гуманитарные ассоциации, чтобы помочь таким нелегалам, как я? Щас! Они прикажут мне убираться ко всем чертям, да еще и дадут пинка под зад!