Однажды ночью смотрю — подходит Лупатый. Подошел, глянул — сияет. Высоко-высоко сияет. Вот он, дурень, и начал взбираться на дуб.
Я гляжу на него и думаю: прыгай не прыгай — выше носа не доскачешь. Не добраться тебе до звезды: руки коротки!
Лез, лез он, не долез и до половины — кубарем скатился вниз. Слетел и — верьте не верьте — зарычал. Заскулил и со злости начал кору на дереве грызть.
Отец, бывало, подойдет ко мне и спросит:
«Грызет?»
«Да, — говорю, — грызет».
«Возьми, Андрей, кнут да отгони его, а то взбесится…»
Пришлось отцовский совет выполнить: длинным кнутовищем стегнуть Лупатого по спине — куда лапы свои грязные протягиваешь?
Не подходит Лупатый к дубу одну ночь, не подходит вторую, не подходит и третью…
На четвертую, слышим, на болоте появилась шайка. Чернохвостая шайка. На шапках у них черные хвосты болтались.
Останавливают пешего и конного и начинают допрашивать: «Состоишь в комитете бедноты или не состоишь?»
Допрашивают, бьют нагайками, отбирают одежду, а если на телеге везут поросенка — забирают и поросенка.
Василий Ковтюх созвал сходку.
«Товарищи! — говорит. — Долго ли мы будем терпеть этих проходимцев? Довольно! Натерпелись!»
Собрались стар и млад и пошли на эти болота порядок наводить.
Порядок навели скоро: кого за грабежом застали, поймали, а кое-кто и удрал. Удрал и Лупатый. Не слышно его стало. Ну и черт с ним, думаем.
Прошли годы. Хорошо зажило село колхозной жизнью. Но вот на нашу беду фашиста на Украину принесло.
Смотрят вечером люди: холера тебе в бок, — Лупатый в немецком мундире на кляче тащится. Едет по улице словно призрак. Рожа раскормлена, толстая…
Тетки глазам своим не верят. Никто сроду не видел, чтобы свинья на коне ехала.
Взял Лупатый в помощники себе одного босяка — из тюрьмы сбежал — и давай с ним измываться над людьми.
«Я, — горланит, — ваша держава!.. Видите, за поясом у меня знаки власти — кланяйтесь в ноги! Я — власть… Кормите, почитайте…»
Распоясался, расчванился, опекаемый немецкими штыками. В народе есть сказка о хищном волке. Вбежал волчище в беззащитную кошару, схватил ягненка да и давай на него орать:
«Я — сила! Я — лев! Ягнят — не хочу, давайте мне слона. Я его с хоботом проглочу».
Угодливый служитель в три погибели согнулся:
«Ваше волчье!… Может, разрешите в вашу пасть быстрокрылого орла запихнуть? Видали, вольно летает. Летает высоко в небесах».
«Тяни! — приказал волчище. — Давай и орла, давай и небеса».
«Ваше… — даже застонал служитель. — Глотайте постепенно. Туча в ваше чрево не влезет. Оно не выдержит фасону, лопнет».
Величавая птица — вольный орел — слушал, слушал да как начал с орлятами серых хищников клювом долбать: «Не глумитесь, ворюги! Не издевайтесь, злодеи!»