Виктория заботливо поправила плед у него на коленях:
— И не только это… Мне кажется, кто-то решил сыграть ва-банк. История с убийством — лишь показатель всей этой нестабильности. Сейчас от небольшого, по сути, толчка могут произойти глобальные события.
Старик смекнул, куда она клонит:
— Кто-то решил предать команду и разыграть собственную карту?
— Мне кажется, так.
— Ты знаешь, кто? — он посмотрел на Викторию каким-то новым взглядом; внучка быстро росла в его глазах.
— Нет, но это может быть почти любой.
— Так, так… — Прокофий задумался.
— Президенту грозит реально проиграть выборы, все об этом знают. И это, вне всяких сомнений, означает смену строя в России, несмотря на все заверения демократов о необратимости реформ… Внутри администрации идет война. Из-за бездарного ведения дел в Чечне под удар сейчас становится министр обороны, вместе с ним попадают под удар Секретарь совета безопасности, Минфин, МВД, ФСБ, — никто не знает, кого принесут в жертву, никто не знает, на кого ставить в предвыборной гонке. Обстановка напряженная, а люди растеряны. Но главное, что-то неладно в этой истории с убийством…
Старик отставил пустую кружку на стол:
— Тебе кажется, что это спланированная акция?
— Трудно такое предположить. Такую акцию почти невозможно провести. Но этот скандал все пытаются обратить друг против друга. Я просто чую эту подспудную возню, — через несколько дней этот нарыв прорвется и грызня пойдет в открытую. Полетят головы.
— Ты пытаешься вычислить, чьи?
Виктория напряженно посмотрела на деда:
— Я боюсь, что кто-то попытается обратить ситуацию против Президента.
Прокофий Климентьевич толкнул рукой ворох свежих газет на тумбочке:
— Да этого сколько угодно, только об этом и кричат.
Девушка кивнула:
— В газетах только крик. Но вот кто-то из своих может подставить Президента всерьез. И я даже не сомневаюсь, что попытается это сделать.
Старик взглянул на нее хмуро:
— Послушай, девочка, перестань ходить вокруг да около. Что предприняла лично ты? — Прокофий Климентьевич был человек проницательный и хорошо знал людей. — Ты, похоже, ввязалась в эту бойню. На чьей стороне?
Виктория решилась:
— На своей собственной.
Лицо старика окаменело:
— Ты осознаешь, что это самоубийство? Какие шаги уже сделаны?
Девушка полезла в сумочку:
— Вот фотография, снятая в день убийства, на ней Смоленцев и Липкин.
— Вижу. Это держатель партийной кассы. Думаешь, он пытался перекупить Смоленцева?
Виктория пожала плечами:
— Важно, что так считает Принцесса.
— Откуда ты знаешь?
— Я допросила ее сегодня…
Старик хмыкнул:
— Допросила Принцессу… Каково!