Бондарович в раздражении набрал номер генерала Щербакова.
— Слушаю, Щербаков, — раздалось в трубке.
— Разрешите доложить, товарищ генерал? — Банда испытующе взглянул на Викторию, но та почти демонстративно отвернулась к клавиатуре.
— Откуда вы звоните? — спросил Щербаков; ясно, что он с нетерпением ждал этого звонка.
— Из охраны.
— Хорошо, докладывайте.
— Документы я получил, место осмотрел, однако к тому времени труп уже увезли, — четко докладывал Банда, попутно оглядывая сзади стройную фигурку Виктории Макаровой; фигурка была что надо. — Получил показания охранника… Это все…
— Да, не густо.
— Мне выделен лейтенант для связи, к остальным мероприятиям я не допущен. Прошу дальнейших инструкций.
На генерала, казалось, сказанное Бондаровичем не произвело большого впечатления:
— Хорошо, майор, попросите на всякий случай разрешения на участие в допросе задержанного, но я сомневаюсь, что вы его так запросто получите. Славу делить никто не любит. А тут еще такое нашумевшее дело… В случае отказа просто отправляйтесь домой спать. Завтра вы понадобитесь, чтобы оформить это дело до конца. Подчеркиваю — оформить. Как участник следственной группы будете представлены к поощрению…
— Разрешите выполнять? — у Банды было ощущение, что его здесь поставили за дурака.
Последовали короткие гудки.
Известие о каком-то задержанном было полной неожиданностью для Александра.
Бондарович поднял глаза на Макарову:
— Как представитель ФСБ в следственной группе я хотел бы знать: кто и на каких основаниях задержан. Кроме того, я требую участия в его допросе. Если, конечно, меня здесь вообще принимают всерьез…
Виктория, казалось, была сама удивлена:
— Хорошо, я попробую связаться с шефом, — девушка поднялась из-за компьютера, — подождите немного, — она торопливо покинула кабинет.
Александр подлил себе еще кофе.
Виктория Макарова, 11 часов 30 минут ночи, 23 марта 1996 года, кабинет Кожинова.
Виктория быстрым шагом проследовала к кабинету Кожинова. Девушку мучил вопрос: неужели и правда убийца пойман?.. Перед дверью кабинета стоял один из молодых охранников. Он остановил Макарову:
— Минутку, — и заглянул в кабинет. — Товарищ генерал, к вам Макарова… — через несколько секунд охранник повернулся к девушке. — Заходите.
В кабинете, кроме шефа, находились его заместитель — полковник Карпик — и капитан Егоров. Разместившись с разных сторон стола, они допрашивали мужчину лет сорока — типичного альбиноса, высокого, худого, с редкими белыми волосами и такими же белыми бровями и ресницами.
В кабинете царил полумрак, потому что горела только настольная лампа. Генерал Кожинов, у которого от постоянного напряжения часто воспалялись глаза, не любил яркого верхнего света.