Задержанный заметно нервничал, точнее, был почти в истерике, он курил короткими затяжками, делая судорожные, суетные движения.
Виктория молча застыла возле стенки.
Кожинов залез пальцами в пепельницу на столе и вытащил оттуда окурок, который только что затушил альбинос.
— Вот этот нам вполне подойдет, давайте сравним, — Кожинов достал из стола другой окурок, но — в полиэтиленовом пакете и с биркой. — Вот, пожалуйста, сами убедитесь, совпадает марка — «Житан», совпадает и характерный прикус — вы держите фильтр зубами, совпадает манера излома при затушивании… Наверное, совпадет и группа крови, которую не трудно будет определить по следам слюны? Что вы на это скажете?
— Всего-то, что это, наверное, два моих окурка. Что из того? — альбинос схватился руками за стол. — Разве это может что-то значить?
— А то, что окурок этот найден в курительной комнате, где был убит Смоленцев, — у Кожинова было багровое лицо, на лбу поблескивали капельки пота. — Причем это единственный найденный там окурок, помимо, конечно, фильтра от сигареты самого Смоленцева.
— Но я же сразу сказал, что был в курилке и курил там, это же совершенно естественно. Почему из этого вдруг вытекают какие-то подозрения?
Генерал Кожинов грозно сдвинул брови:
— Сказали вы это далеко не сразу, а только после того, как вас строго допросили и предъявили ручку с вашими, как уже известно, отпечатками пальцев, найденную в туалете.
— Сказал не сразу, потому что испугался, — это тоже естественно. И вы испугались бы на моем месте… К тому же…
— Что — к тому же?
— Не терял я никакой ручки, — губы альбиноса заметно дрожали, дрожал и голос, — я в туалет вообще не заходил. Я сидел и курил после совещания, когда в туалет зашел Смоленцев. Я затушил сигарету и вышел оттуда.
— Вышел и все? — усмехнулся Кожинов.
— Все. Делайте со мной, что хотите. Это все, что я могу сообщить вам по делу об убийстве.
— Хорошо, Олег Александрович, допустим, что все так. Но хотелось бы знать, почему вы так сразу, торопливо покинули помещение. Куда-то опаздывали?
Альбинос чуть не плакал:
— Нет. Я никуда не опаздывал. У нас были неприязненные отношение с Виктором в последние месяцы, поэтому мне не хотелось с ним разговаривать.
— Вы здоровались?
— Нет.
Генерал вел допрос в довольно быстром темпе. Подозреваемые часто не выдерживают этого темпа и проговариваются, что, естественно, значительно облегчает следствие.
— Почему вы поссорились?
— Я работал у него, а потом вследствие производственных проблем ушел из его телестудии.
Кожинов заметно оживился:
— Вот об этом и стоит нам поговорить поподробнее. У нас есть некоторые показания относительно характера ваших разногласий. Речь идет просто о тысячах долларов рекламных денег, которые вы утаивали на телестудии. Разве не так?.. Смоленцев выгнал вас со скандалом, а мог бы вообще привлечь к уголовной ответственности…