Я обозлился вконец:
– А где сейчас Одноглаз по-твоему? Вон, спит у костра! – Я ткнул пальцем вверх, где нависало нагорье. – А Кид Каюк…
За спиной полыхнуло, и мы оба крутанулись назад. В пламени, улыбаясь, стоял он. Дулом пистолета сдвинул шляпу на затылок, и из-под шляпы упали рыжие пряди. Усмехнулся:
– Здорово, ковбои!
Тени трав и камней, подпрыгивая, бежали к нам. Огонь шлепал языками по его мокрой коже и испарялся от нее кудрявыми струйками.
– Ааааааа-аааа-йиииии!
Это взвыл Пистоль. Он осел на повозку и разинул рот. Закрыл, чтобы сглотнуть, и снова разинул. Пес угрожающе ворчал. Я смотрел во все глаза.
Пламя пыхнуло, задрожало и умерло. Дальше был только запах листьев. У меня в глазных яблоках колотилась злость и рыжий отсвет огня. Я глянул по сторонам. Перед зрачками запрыгала темнота. Позади нее, на склоне, сбегающем к дороге, стоял Одноглаз, и свет походного фонаря скользил по его коленям. Одноглаз тер лицо кулаком, пытаясь стереть усталость. Кид исчез туда, куда исчезал каждый раз.
За моей спиной стронулась повозка.
Пистоль направлял пса и одновременно пытался взгромоздиться на козлы. Я уж думал, шлепнется, но горбун таки взлез, и они с псом укатились. Я поднялся к Одноглазу. Он смотрел на меня с какой-то… печалью?
Подсвеченные снизу дорогой с ее фонарями, углы его лица были лишь чуть смягчены юношеским пушком. Глядела громадная, темная пустая глазница.
Мы вернулись к кострищу. Я лег. Сон лапками придавил мне веки, и под ними до рассвета взрывались восхитительные сны о Фризе.
Вернулся рано. Хозяева купили вина к Новому году. В белом городе на улицах играют музыканты. Вспоминаю, как полтора года назад закончил «Падение Башен» и сказал себе: тебе двадцать один, скоро двадцать два. Пора оставить амплуа даровитого мальчугана. Важен не возраст, а то, что удалось сделать. И все же образы юности преследуют меня: Чаттертон, Гринберг, Радиге. К концу ПЭ я надеюсь изжить их. Билли Кид будет последним. Он, шатаясь, бредет сквозь этот рассеянный роман, как бродят безумные дети в холмах Крита. Лоби тебя затравит, Билли. Завтра, если позволит погода, вернусь на Делос смотреть руины вокруг Трона Смерти в середине острова, откуда через пролив виден некрополь на Рении.
Дневник автора, Миконос[35], декабрь 1965 г.
Почти на всем протяжении человеческой истории важность ритуала признавалась безоговорочно. Именно через ритуальные акты человек отождествляет себя с врачующими силами природы, переходит или облегчает себе переход на новые ступени личностного опыта и развития.
Мастерс и Хьюстон. Разновидности психоделического опыта