– Это позволяет им чувствовать, что они способны что-то сделать. И это не бессмысленно. Я знаю, что мы не сможем сохранить все. И никогда не утверждала, что сможем. Но если люди будут чем-то заняты, иметь возможность делать что-то важное…
– Ты предлагаешь нацарапать главное о человеческой культуре на металлических стенах? – Йесли сделала выразительную паузу. – За тысячу дней?
– Нас здесь сотни. Да, сейчас мы заняты поисками двух беглецов. Но долго ли еще им удастся прятаться от нас? И что потом? Если людям будет нечем заняться, не к чему приложить руки и голову, это закончится кровавой бойней.
– Ладно. – Йесли сложила руки на груди. – И с чего ты предлагаешь начать?
– А при чем тут я? Это вы – Троица. Поручите выбор экспертам. Как насчет основ медицины? Все мы видели, что́ та машина сделала с Кроулом. Что мы будем делать, если машина так и не заработает? Неплохо бы иметь какие-нибудь справочники. Например, как совместить осколки кости при сложном переломе, ну и прочее в этом же духе.
– Говоришь, основы медицины. Думаешь, стены хватит?
– Я сказала «основы».
– Я просто пытаюсь привлечь твое внимание к трудностям материально-технического плана.
– Я вполне их осознаю. Но что нам еще остается? Возможно, так мы сумеем спасти лишь тысячную часть памяти. Но это лучше, чем ничего. И возможно, эта тысячная часть когда-нибудь спасет нас, если нам придется туго.
– Я бы сказала, Скар, что тысяча дней – это оптимистичный прогноз.
– Значит, я оптимист.
Помолчав мгновение, Йесли произнесла:
– Если мы за это возьмемся, все нужно будет делать на справедливой и равноправной основе.
– Конечно.
– Экипаж, гражданские, солдаты. Все. Включая Троицу. Никакого фаворитизма.
– Я к нему и не стремлюсь.
– Записи, которые мы видели, – люди их сделали для собственного удовольствия. Никто не устанавливал для них расписания, не требовал закончить строку к определенному времени.
– Это нужно организовать иначе, – согласилась я.
– Создать рабочие группы по образцу тех, которые есть сейчас. Чтобы у каждой был кусок информации, который требуется перенести на стену. Зафиксировать целиком и полностью. Ошибки недопустимы, иначе в затее нет смысла. Если мы хотим сохранить что-то полезное, а не просто сделать красивый жест… это будет тяжелая работа. Грандиозное совместное усилие. Нечто близкое к рабскому труду, только мы все – одновременно и рабы, и хозяева. На протяжении тысячи дней эти металлические стены должны стать смыслом нашей жизни. Они должны нам сниться. Придется пахать до кровавых мозолей, почти до безумия.