– Мне тебя не хватало. Очень, очень часто. И я знаю: ты бы приехал, если бы мог, у тебя есть обязанности, но… Ты был нужен мне. И сейчас нужен.
Он печально усмехнулся, забираясь на ложе:
– Император снова велит мне ехать. Утром я отправляюсь в Рим, но вскоре и ты туда поедешь. Мы воссоединимся, и все у нас будет хорошо. Наш дом я готовил для нас с той же заботой и тщанием, что и дворец императора. Ладно, оставим разговоры о завтрашнем дне. У нас всего одна ночь, и я не желаю растратить ее попусту.
Ветры терзали Капри, мигали свечи и лампады, плевались искрами жаровни, но те несколько часов, что мы провели вместе, стали счастливейшими в моей жизни. Утро наступило слишком скоро. Заснуть едва ли удалось, но мы встали бодрыми и довольными, словно проспали целый месяц. Та единственная ночь подняла наши отношения на ступеньку выше. Она изменила нас и сблизила сильнее, чем казалось возможным. Да будут прокляты парки!
Как и предупреждал Виниций, утром он отправился обратно в Рим, готовить славное возвращение императора. Несколько дней я пребывала в тоске, но, как и ожидалось, вскоре Тиберий объявил, что хочет вернуться в город и умереть там, поскольку знает: лодочник на последней переправе жаждет получить от него монету и поля Элизия уже заждались его. Рожденный в Риме, там он и умрет, как и подобает императору.
Тиберий намеревался достичь столицы как можно скорее, однако понимал, что из-за его слабости путешествие будет неспешным. Дожить до апреля он не надеялся.
Началась невероятная суматоха. Мне еще не доводилось видеть, как переезжает императорский двор, и я была поражена тем, насколько сложна эта операция. За исключением небольшого числа рабов и вольноотпущенников, виллу Юпитера покидали все ее обитатели. Вывозили также всю обстановку и имущество. За три дня до мартовских ид повозки начали переправлять скарб из виллы вниз, в порт, где его грузили на суда. Оттуда вещи доставляли через залив в Мизен, а там собирали в огромный караван. Потом этот караван медленно поползет через Италию в Рим, поскольку состояние императора исключало морское путешествие вдоль побережья. Да к тому же это время весенних штормов!
Преторианцев тоже отправили в Мизен. Несколько германцев-телохранителей остались при императоре, а основной отряд выстроили на берегу в полной боевой готовности. Из лесистых уголков острова выползли неисчислимые писцы, управители, помощники и безымянные прихлебатели, чтобы тоже влиться в необъятный передвижной двор императора. Обитатели других одиннадцати поселений Капри, по большей части приспешники Тиберия, уже были на материке.