– Гай, ты повторяешь ошибки прошлого, – обратилась я к нему, стараясь говорить как можно тверже, и он поднял на меня пустые глаза; я вздохнула и продолжила: – Ты покинул Рим ради уединения – точно так же, как Тиберий. Как скоро ты начнешь смеяться над убийствами и бросать в море рабов за разлитое вино? – Я ожидала, что эти слова будут встречены гневной отповедью, но нет – никакой реакции. – Город ты оставил на двух префектов претория, несмотря на собственное утверждение, что ни одному начальнику охраны доверять нельзя. Гай, как скоро Клемент и Стелла превратятся в Сеяна и Макрона, а? – (И вновь молчание.) – Отвечай!
Он смотрел сквозь меня. Значит, выбора нет: придется использовать оружие, которое наверняка пробьет броню его замкнутости и вызовет реакцию, только вот неизвестно, какой эта реакция будет.
– Друзилла пришла бы в ужас, если бы увидела, что ты делаешь, – прошептала я.
Теперь Калигула сфокусировал взгляд, а его кулаки сжались и разжались. В глазах его мелькнула злость, и хотя рассчитывала я на другой ответ, лучше такой, чем никакого. Увы, сравнение с Тиберием не помогло, напоминание об истории претория – тоже, и даже имя Друзиллы не возымело достаточного влияния. Может, поднять какой-то важный вопрос, не связанный с Друзиллой или нынешним тяжелым состоянием Калигулы? Как еще отвлечь его от тягостных мыслей?
– Если ты не хочешь повторения темных дней Тиберия, то должен определиться с преемником, – попробовала я сменить тему. – Нужен наследник, а чтобы он появился, тебе нужна новая жена. А чтобы появилась новая жена, необходимо выбраться из этой медвежьей берлоги на свет и привести себя в порядок. – Пожалуй, полностью сменить тему мне так и не удалось, хотя… – Друзилла сказала бы тебе то же самое, и ты сам это знаешь.
Атака по двум направлениям – классическая стратегия легионов, так учил меня брат во время наших детских игр, вот я и поймала Гая между страхом повторить наследственный кризис Тиберия и именем его возлюбленной сестры. В глазах Калигулы я увидела смятение и расценила его как шанс на успех. Только нельзя останавливаться.
– Вернись в Рим вместе с нами.
– Нет. Не могу.
Я заметила, что стоящий сбоку Лепид тоже хочет что-то сказать, и отступила, давая ему место.
– При дворе нынче с полдюжины красавиц, – быстро заговорил он, – любая из них готова полюбить тебя, любая сможет родить тебе детей. – Поскольку брат никак не возразил на это, Лепид, приободрившись, улыбнулся и продолжил уже смелее: – Скажем, Юлия Друза?
– Кузина, – буркнул Калигула. – Причем близкая. Мы же не Птолемеи. Мы, Цезари, предпочитаем дальних кузин.