– Гай собирается развестись с Лоллией Паулиной. Брат думает, что она бесплодна.
Лепид бросил на меня странный взгляд, который я не смогла расшифровать. Он как будто был удивлен и в то же время смущен.
– Это так и есть? – спросила я. – Лоллия в самом деле бесплодна?
Надо отдать должное Лепиду – вид у него был пристыженный и даже виноватый. Но он по-прежнему молчал.
– Значит, она не может иметь детей, – утвердилась в своих подозрениях я. – И ты знал. Когда тебе это стало известно? Или ты с самого начала был в курсе?!
– Узнал несколько дней назад… – ответил Лепид грустно, но каким-то образом эта грусть немедленно выдала его с головой. – Когда случайно встретился с братом ее бывшего мужа… Он сенатор…
Но я уже не слушала. С Лепидом мы были знакомы с раннего детства, я хорошо его понимала. За скорбно поджатыми губами я сразу разглядела темный тайник в его душе. Он лгал, и мы оба это знали.
– Ты был в курсе с самого начала! – воскликнула я. – Ты подсунул брату женщину, заранее зная, что она никогда не сможет дать ему детей! Уму непостижимо! Как ты мог?! Ведь ты знал, что ему нужен сын. Что для него это важно!
– Ливилла, его нужно было отвлечь, чтобы спасти от депрессии, и с помощью Лоллии мы этого добились. Ребенка она ему не подарит, но тем не менее это красивая, молодая и… энергичная женщина. Я знал, что общение с ней пойдет Гаю на пользу, и так и вышло. Ты же не можешь этого отрицать. В то время я думал не о детях, а о том, как поскорее вырвать моего друга из объятий его саморазрушительной тоски и вернуть в наш мир. Я бы снова так поступил.
Лепид говорил убедительно. Не могу сказать, что его доводы вполне удовлетворили меня, и я так и не определилась, правильно было сводить моего брата с бесплодной игрушкой для забав вместо будущей императрицы или нет. В любом случае Калигула прав: пришло время избавиться от Лоллии и двигаться дальше. А я уж постараюсь в следующий раз тщательнее выбирать ему невесту.
Я все еще не освоилась с теми почестями, которыми осыпал нас наш брат. К тому, что у меня есть собственная скамья в императорской ложе в цирке, я постепенно привыкла и сидела там порой даже в отсутствие императора. Но некоторые места казались священными, вторгаться туда – кощунство. Для женщины, пусть и самых благородных кровей и сколь угодно сильной, находиться там, посреди моря мужчин, было тяжким испытанием.
Курия – здание для заседаний римского сената – обычно воспринимается как один большой зал, в котором собираются старики и в мельчайших подробностях обсуждают наши жизни. Но на самом деле это наиважнейшее из общественных строений города представляет собой комплекс из трех помещений, связанных по фасаду нарядной террасой. По правую руку – зал с сиденьями, где сенаторы решают государственные вопросы. Слева архив, где хранятся протоколы всех заседаний. А между ними втиснулся атриум Минервы – внутренний двор, окруженный крытым портиком. Там сенаторы могут заниматься частными делами, защищенные от глаз и ушей как публики, так и коллег-политиков.