В обычных обстоятельствах восторг, охвативший людей в такое неподходящее для проявлений радости время, мог бы показаться несколько преувеличенным, но для ученых из Нортонстоу, которые в течение шести дней с постоянной тревогой следили за точками на графике, казалось, ничего противоестественного в подобном выражении чувств не было.
Кривая продолжала резко идти вниз, а это значило, что уменьшается количество газа между Землей и Солнцем. 19 октября на дневном небе появилось желтое пятно. Оно было еще тусклым, но перемещалось по небесному своду. Без сомнения, это было Солнце, появившееся впервые с начала августа, едва просвечивающее еще сквозь слой газа и пыли. И этот слой становился все тоньше и тоньше. К 24 октября над замерзшей Землей Солнце вновь засияло в полную силу.
Те, кому приходилось встречать восход солнца после холодной ночи в пустыне, могут хоть в какой-то мере представить себе радость, охватившую людей 24 октября 1965 года.
Несколько слов нужно сказать о религии. По мере того, как Облако приближалось, бурно расцветали все виды религиозных верований. Уже весной свидетели Иеговы полностью переговорили любых других ораторов в Гайд-Парке. В Англии изумленные священники читали свои проповеди в переполненных церквях, чего ранее никогда не бывало. И все это кончилось 24 октября. Мужчины и женщины всех известных вероисповеданий — христиане, магометане, иудаисты, буддисты, индуисты и атеисты — все они глубоко прониклись чувствами своих предков-солнцепоклонников. Правда, поклонение Солнцу не стало настоящей религией, ведь некому было его организовать и направлять, но оттенок древней религии появился и никогда больше не исчезал.
Первыми оттаяли тропики. С рек, наконец, сошел лед. Таяние снега сопровождалось паводками, но они не шли ни в какое сравнение с тем, что было раньше. Северная Америка и Европа оттаяли лишь частично до уровня, обычного для наступавшей зимы.
Городское население в странах с развитой индустрией немало пострадало, но ему не пришлось переносить того, что выпало на долю народам в странах слаборазвитых, у которых не оказалось ни промышленности, ни запасов энергии. Нужно также отметить, что все резко изменилось бы, если бы холод стал сильнее; улучшение произошло как раз тогда, когда и в передовых странах промышленность находилась на грани гибели.
Как это ни удивительно, сильнее всего пострадало от холода население тропиков, а меньше всего — эскимосы. Во многих районах тропиков и субтропиков погибла половина населения. Среди эскимосов смертность была сравнительно невелика — лишь немногим больше, чем в обычное время. Да и повышение температуры в период жары на дальнем Севере было не столь значительным. Эскимосы испытывали лишь некоторые неудобства, не более того. А вот таяние льда и снега сильно ограничило свободу их передвижения и, следовательно, уменьшило пространство, на котором они могли охотиться. Но жара на Севере не была губительной. Не вызвал слишком больших потерь и холод. Они просто зарывались в снег и пережидали. Во многих отношениях они находились в лучшем положении, чем обитатели Англии.