- Возами прямо, всю до последнего пескаря вычищали.
- Вот благодать-то. Все это, можно сказать, господь посылал.
- Рано захватили, вот и попользовались.
- А теперь как провалились куда, - скорбно проговорил Андрей Горюн, сидевший босиком на бревне и уныло смотревший куда-то в сторону.
- Может, чума была на ней? - спросил Фома Коротенький, стоя с палочкой и в своей вечной зимней шапке, посмотрев то на одного, то на другого. Он ни о чем не имел собственного мнения и всегда ответа на все ждал от других.
- Не слышно было как будто про чуму-то. От пароходов, говорят, рыба переводится.
- Нет, это уж так, сама по себе, - все на нет сходит.
- Да, переводятся хорошие места, - сказал Степан, кроткий мужичок с бородкой и в новеньких лапотках. У него болели глаза, и он все вытирал их сложенной в комочек тряпочкой.
- И до чего все смирное было. Бывало, на росу коров погонят в лес, глядь, медведь в малиннике ходит. И ничего, посмотрит, посмотрит, крикнут на него: "Мишка, пошел прочь", - он завернется и пойдет себе.
- Слушался... Скажи на милость.
- А тетерьки эти и глухари, - прямо, бывало, как куры, сидят на елке, вытянут шею и смотрят вниз на тебя. Сердце радуется...
- Зайтить бы сбоку да палкой по всем шеям, чтоб зараз попало, - сказал солдат Андрюш-ка, сдвинув картуз на затылок, - на похлебку хватило бы.
- Тут на десять похлебок хватило бы.
- Их тоже сетями да силками ловили, - возами прямо.
- Как такие смирные-то, я б тебе их руками надушил незнамо сколько, проговорил Андрюшка. - А теперь зайца какого-нибудь несчастного увидишь одного за целый месяц, - и тот как очумелый за версту от тебя летит.
- Дороги железные пошли, нет на них погибели, - вот и распугали все, ни одного глухого места не осталось. Теперь везде окаянные голые бугры какие-то, а прежде на том месте, где теперь левашевский да воейковский луга, дубы в два обхвата были.
- Ах, господи, господи, и куда же это подевалось-то все? - сказали мужики, невольно оглянувшись на голые пустые бугры, поросшие тощим дубовым кустарником.
- Вот так места были... - сказал кто-то, вздохнув.
- Да...
- Места-то и теперь есть, только не у нас, - крикнул откуда-то сзади Захар Кривой с нижней слободы.
Все как-то невольно посмотрели на усадьбы...
Солнце садилось за церковью, бросая красноватые лучи на золотой крест колокольни и на высокие верхушки тополей, росших в ограде. Звуки песен и голосов на заре доносились еще мягче. Запахло вечерней сыростью из лощины. И далекая спокойная гладь реки, и едва виднею-щиеся в вечерней мгле дали постепенно гасли и заволакивались лиловатой дымкой.