Иногда – тарелка, она все падает и падает. Спутник. Его луна. Марти дома, в кругу семьи, смотрит на себя, смотрит на тарелку, смотрит, как все идет вкривь и вкось.
И потом – шул, он тянется поймать, габай[17] вопит. Тора падает, разворачиваясь на лету, и расстилается, как красная ковровая дорожка, одно черное слово за другим, одно за другим.
С виду Человек без имени типичный подзаборник. То есть нельзя сказать, что он некрасивый от природы, однако нос у него перебит, причем не раз, лицо в шрамах и болячках, борода как пакля, и вообще вид жутковатый: наткнешься на такого, когда он спит за помойкой, – поостережешься подойти. И медсестры так и делают. Поодиночке приближаться избегают, особенно во время ночных обходов, хотя, если учесть, как его накачали снотворным, вернее предположить, что они просто боятся темноты.
Марти же, в отличие от него, прибыл на сестринский пост, чтобы вверить себя их попечению, с целой вереницей чемоданов итальянского производства.
Старшая сестра Марджори его, конечно же, знает. С каждым годом он попадает сюда все чаще. С возрастом циклы имеют свойство ускоряться. «Жена», – поясняет он, пожимая плечами. Он здесь из-за Робин, только ради нее.
Сестры его жену заранее недолюбливают. Среди здешних пациентов нечасто встретишь такого галантного, да еще и такого красавца, что прямо сердце замирает. Но вот жена приезжает удостовериться, что Марти уже здесь, и они видят миниатюрную женщину, изможденную и усталую, в дешевой блузке и туфлях из «A&S»[18]. Робин не улыбается им, не сыплет шуточками – никакой в ней душевности. Похоже, она сама себя стрижет, судачат они после ее отъезда.
На этот раз, едва жена отбыла, Марти водрузил на стойку дипломат и, дважды щелкнув замочками – щелк, щелк! – открыл его. Все это размеренно, театрально – и не переставая говорить, пока нашаривал что-то внутри:
– Вроде я снова стал устраивать сцены. Вроде как слишком напряг семейный бюджет. А, вот и оно, – сказал он. – Подарок вам, Марджори. – И, опуская крышку, протянул ей перевязанную лентой и украшенную бантом коробочку.
Молоденькая медсестра зарделась.
– В Милане, – продолжал он, – у меня было такое чувство, что мы с вами увидимся, было предчувствие, что я, возможно, вскоре снова окажусь здесь. Чудесные кожаные вещи, – заметил он. – Чудесные женщины. Чудесная погода. Прекрасная страна. Вам тоже стоит побывать там в это время года.
– Скажите лучше Робин, что в Милане вы думали о ней, – ответила Марджори и не взяла подарка. – А сейчас устраивайтесь. Сестра Уильямс вас проводит.