Процессия остановилась, маски разошлись в стороны, образовав второй круг, за свечами, примерно в метре от них. Объектив крупным планом панорамировал по одинаковым белым лицам. Женщина дергалась, извивалась и испускала сдавленные вопли. Наверняка под маской у нее во рту был кляп.
Николя не смог допить кофе, он поставил чашку обратно на стол. Его коллега прокрутил видео в ускоренном режиме, пока один из силуэтов не отделился и не опустился на колени рядом с телом, держа в руках ведро воды и губку, чтобы омыть его. Сильвен включил паузу, когда женщина протянула к телу руку, встал и указал на ее левое предплечье:
– Орел… Это та же женщина, что в «Atrautz», я тщательно сверил татуировки. Один в один.
Он прокрутил еще несколько кадров и снова остановил.
– У нее фаланга отрезана, – констатировал Николя.
– Ага. А следовательно, этот фильм снят после «Atrautz». Значит, там она не умерла.
Николя почувствовал облегчение, но на душе было неспокойно: Сильвен сохранял серьезный вид. Женщина с татуировкой орла отошла, теперь во тьме к телу приближались другие маски и склонялись над ним, похожие на полные луны. Их улыбки, черные усики, ничего не выражающие глаза… Николя насчитал шесть или семь, как вокруг ямы в лесу Бонди. Он попытался различить лица за масками, ведь у каждого из них должна быть какая-то социальная жизнь, профессия. Потом стал вглядываться в руки, но безуспешно. Однако Николя был уверен, что, как у женщины с татуировкой орла или у Карателя, у всех них отрезан палец.
Следуя режиссерскому замыслу, в нескольких сантиметрах от объектива возник изогнутый нож. Его лезвие плясало в воздухе. Рукоять держала мощная рука. На левом мизинце не хватало фаланги.
Это они, подумал Николя. Это они присутствовали при смерти Шевалье.
Камера перешла в другие руки.
– Тот, кто до сих пор снимал, приступил к действиям, – пояснил Сильвен. – Он передал камеру соседу.
Объектив сначала показал со спины мужчину с ножом. Он был огромен. Маска на лысой заостренной голове удерживалась резинкой. Пальцы Николя впились в колени, он прильнул к экрану:
– Это он! Это он, черт!
– Кто?
– Убийца Шевалье. Владелец кассет. Демоншо. Я практически уверен, что это он.
Все нити расследования переплелись. Когда сделан фильм? Был ли Фабрис Шевалье среди наблюдателей, скрывающихся за масками? Кто эти люди? Чего они хотели?
Из динамиков раздалась пронзительная музыка трущихся друг о друга лезвий пилы. Тип с ножом перешагнул через привязанную женщину, так что одна нога оказалась по левую сторону ее бедер, другая по правую, и встал прямо над ней. Тот, кто вел съемку, старался сделать так, чтобы в объектив попала вся сцена, и перемещал камеру с масок на тело, затем на палача. Пластиковые рты раздирал смех, в глубине черных дыр вращались глаза.