— Что, они и людей убивают? — испуганно спросила Лиза.
— И зверей, и людей, — сам за шаманку ответил Ли Амаду. — У них здесь все очень серьезно.
Шаманка между тем выжала свои слипшиеся от воды кудри и, махнув им рукой, повела их назад к хижинам.
Африканцы уже поедали жареную саранчу.
Гостям тоже предложили взять себе по саранче. Ли Амаду, подойдя к дымящимся на решетке насекомым, взял угощение первым. И принялся методично отламывать голову, крылышки, ножки, чтобы с удовольствием впиться зубами в нафаршированное свежей зеленью брюшко. За ним то же самое проделал Градов. Девушки же остерегались брать в руки насекомых, от одного вида которых подташнивало. Но Ли Амаду попросил:
— Вы берите, берите, не стесняйтесь. А то они обидятся.
Пришлось и девушкам взять по тушке и сделать вид, что они ее облизывают. На самом деле они, подойдя к кустам, выбросили зажаренную саранчу в заросли.
После трапезы все подошли к костру, который разложила пожилая шаманка. Она сидела у огня на корточках и, мерно покачиваясь, била ладонью в бубен. Все африканцы стали в круг и, прихлопывая, двинулись сначала в одну, потом в другую сторону. Ритм ускорялся, промежутки между движениями в одну и другую сторону уменьшались, пока в конце концов танцоры не начали притопывать и прихлопывать, стоя и покачиваясь на одном месте. Тогда шаманка перестала бить в барабан, взяла острую палочку и, отойдя от огня, нарисовала что-то на земле. Танцевавшие тут же переместились туда.
Доктор Ли Амаду вместе с Градовым и девушками наблюдал за всем происходящим со стороны. А когда шаманка принялась выкрикивать что-то, прислушался. Мадлен тут же попросила:
— Переведите!
Ли Амаду напрягся и проговорил:
— Она сообщила, что главный дух их предков указал ей на того, кто главная причина их несчастий. Этот человек сейчас находится здесь. И его надо принести в жертву. Она нарисовала на земле его портрет. И теперь каждый мужчина племени должен метнуть в портрет жертвы свое копье.
И правда, женщины и дети отошли от круга, где был рисунок, подальше. А мужчины принялись по очереди метать туда заостренные деревянные шесты.
Мадлен хотела подойти поближе, но шаманка дико закричала. И доктор Ли Амаду остановил Мадлен:
— Не надо, не подходи. Никому нельзя видеть образ жертвы, кроме воинов, которые будут совершать жертвоприношение.
Мадлен недовольно повела плечами и спросила:
— И что нам теперь делать?
Шаманка, будто услышав, что-то выкрикнула.
— Она предлагает нам идти в ее хижину спать, — перевел Ли Амаду.
И они пошли к хижине, где жила шаманка.