– Может, он нашел себе жену и привезет ее с собой, – обронила она как-то, пытаясь окончательно не пасть духом. – И потому ему нужно время, чтобы все подготовить.
– Это было бы хорошо, – согласился Нотт. – Особенно если жена окажется такой же славной толстушкой, как и ты. Мне всегда нравились толстухи. Они самые красивые. – И он коротко рассмеялся.
– Смотри у меня, Нотт!
А Кулли все не возвращался. Пожелтевшие листья облетали с деревьев, по ночам стало холодать. Саския сидела на крыльце, укутав ноги стеганым одеялом. Сюзанна и Китти чуть ли не ежедневно наведывались в хижину Стюартов с кастрюлькой или накрытой тарелкой. «Мама приготовила для вас рагу», – говорила одна. «Я испекла этот яблочный пирог сама, но мама сказала, что мы его не съедим», – объясняла другая. «Здесь для вас немного печенья и свежей пахты!» – дружно объявляли они, в очередной раз явившись в гости к Саскии.
Однажды к ней заглянула Кейтлин с чаем из листьев земляники и пришла в ужас оттого, сколько нестираного белья накопилось у них в доме. Она развела огонь, натерла и бросила в чан хозяйственное мыло, выварила все белье, которое смогла найти, и развесила на осеннем солнышке для просушки. После полудня его снял Нотт, вернувшийся домой с поля.
– Как его складывать? – пожелал он узнать, почти невидимый за грудой высохшего белья.
– Положи его где-нибудь, Нотт, я сама сложу, – устало откликнулась Саския, у которой уже недоставало сил, чтобы пошевелить хотя бы пальцем.
Нотт отправился доить коров.
Когда он вернулся, Саския сидела неподвижно, склонившись над кучей белья.
– Саския? – Нотт вытащил из-под нее белье и потряс ее за плечо, сначала осторожно, а потом все сильнее и сильнее. Она не ответила. – Ты просто заснула, просыпайся! – взмолился он. – Саския, проснись. Скажи, что ты не умерла у меня на руках, Саския! Скажи, что ты не умерла! – отчаянно кричал он снова и снова, пока до него не дошло, что Саския больше никогда не проснется. В отчаянии он повалился на колени рядом с креслом-качалкой. – Что мне теперь делать? Что мне теперь делать, Саския? – Он все еще стоял перед нею на коленях, обнимая ее за плечи и сквозь слезы выкрикивая ее имя, когда к ним с горшком бобового супа зашла Сюзанна.
– О нет! Нет, – запричитала девушка. – Ох, Нотт! Я сейчас приведу маму и Кейтлин. Ох, бедный Кулли! Его ведь даже нет здесь! – И Сюзанна убежала, растворившись в сумерках.
Вскоре он услышал, как приближаются женщины, и вытер глаза рукавом.
– Темнеет, Саския. Уже темнеет.
На следующий день, с самого утра, Мешак первым делом вычистил одежду, надел шляпу и разыскал брата Мерримена, работающего на клочке земли, который продал ему Анри.