Он медленно выпрямился, и на время его черты стали какими-то нечеловеческими, словно одни кости черепа вытянулись, а другие сплющились. Он что-то бормотал себе под нос на непонятном языке. Слова звучали устрашающе и содержали в себе большую силу. Это была магия крови. Он использовал кровь самого Основателя, и, судя по тяжести в воздухе, заклинание было вовсе не безобидным.
Внезапно сон изменился. Хаотичные картины быстро сменяли одна другую: всполох синей ткани. Пальцы на рукоятке ножа. Лицо Келлана, искаженное от боли после нападения Ториса.
Я проснулась, задыхаясь от ужаса, и зажала рот ладонью, чтобы не закричать во весь голос. Предвестница тут же растворилась в воздухе, но кожа на моей руке была синей от прикосновений ее ледяных пальцев.
Скинув одеяло, я схватила кожаную котомку и принялась набивать ее всем, что попадется под руку.
Келлан стоял у костра, спиной ко мне, и устало ворошил палкой дрова. Я быстро подползла к нему.
– Келлан… – выдавила я и потрясла его за руку. – Келлан!
Наконец он обернулся.
– Что случилось? – удивленно спросил он. Увидев, как я встревожена, он весь подобрался. От обиды и раздражения не осталось и следа. Пять лет в должности моего охранника научили его быстро распознавать опасность.
– Нужно уезжать отсюда. Только нам с тобой и Конрадом. И поскорее! Я… я видела Ториса. Он колдует в лесу. На крови. Он… – Я запнулась, осознав, как нелепо обвинять виднейшего члена Трибунала в колдовстве. Но я знала, что Предвестница меня не обманула. Сон был видением. Но как же убедить в этом Келлана, особенно сейчас?
Я взяла его за плечи.
– Понимаю, все это звучит глупо, и в магию ты не веришь, но сейчас ты просто обязан ко мне прислушаться. Нужно немедленно уезжать отсюда. Умоляю, Келлан, доверься мне.
Он пристально посмотрел на меня и сказал:
– Хорошо.
Мы спешно собрали вещи в котомку, и Келлан прикрепил ее к своему седлу. Я села верхом на свою лошадь, а Келлан, подхватив Конрада, – на Фаладу. Конрад испуганно вскрикнул, и проснулась Лизетта.
– Аврелия, что происходит? – сонно спросила она. – Что вы делаете? Аврелия! Отпустите его!
Мы поскакали в лес, а Лизетта закричала:
– Отец! Отец! Они схватили принца! Они уходят!
Из чащи выскочил Торис. Мы промчались мимо него. В одной руке он держал лампу. Игра света и тени превратила его лицо в злобную маску, похожую на гримасу из моего сна. Он побежал к лагерю, запрыгнул на первую попавшуюся лошадь, и, чуть не задавив Лизетту, пустился в погоню.
Тропинка шла в гору и лихо петляла. Торис висел у нас на хвосте и в насмешку над нами насвистывал в такт ритмичной дроби копыт. «