. В моей новой жизни нет ничего, кроме письма в руках. От первых же строк мои глаза начинают слезиться, но я продолжаю читать, пока мысль вдруг неожиданно не ускользает, и вместо прощального письма «матери» я представляю прощальное письмо, написанное детской рукой. За секунды в голове родились сотни слов, каждое сочетание которых причиняло мне боль, не столько из-за их трагичности, сколько из-за представления того, как Ганн читает их.
«Прости, папа, я не хотела умирать. А ты, наверное, не хотел этого больше всех. Так получилось у меня, и так, наверное, получится еще не у одной сотни тысяч детей. Но почему, скажи мне, папа? Ответь, когда меня не станет».
Слеза скатилась по моей щеке, и я закрыл лицо рукой, откладывая письмо на сиденье кресла. Обычный ребенок никогда не написал бы такое, но ребенок, доведенный до отчаяния, дитя, уставшее бояться и уже смирившееся со своей участью, написало бы это на одном духу, но не все чувства и мысли в силу возраста удалось бы ему превратить в слова на бумаге. Большинству из них суждено остаться в его мертвой маленькой голове.
Я вспоминаю сценарий. Мои спонтанные эмоции совпадают с теми, что желал увидеть Кристиан, а значит, все хорошо.
Я подхожу к комоду, зажигаю свечу и наблюдаю, как пламя пожирает письмо. В затуманенной выдуманным горем голове больше нет вымышленной матери, и даже имя моего героя вспоминается с трудом. Я вижу лишь пламя и письмо. Смерть, разъедающую последние следы крохотной жизни. Все это лишь в моей голове, но реальнее той реальности, в которую я вернулся уже после догорания бумаги, услышав неожиданное «Снято!».
Утром 20 сентября я вдруг вспомнил о своем отце. Не каждую неделю мысли о нем посещали мою голову. Достаточно и пары раз в месяц.
Где он сейчас? Умер? Жив и успешен? Спился и лежит где-то в углу квартиры с наполовину опустошенной бутылкой в одной руке, второй пролистывая журнал с моим крохотным интервью? Знает ли о том, кто я сейчас, как живу и где меня можно найти? Знает ли, что я наркоман?
Порой я скучал по нему. Мое детство нарисовано не только красками темных тонов. Есть и светлые мазки, приглядевшись к которым можно увидеть мой шестой день рождения, когда в качестве подарка отец отвел меня в парк аттракционов, в пиццерию, где я наелся до отвала, и в кино. Это был мой первый осознанный поход в кинотеатр. Мне казалось, что в фильмах актеры действительно умирают, поэтому подбирают нескольких похожих друг на друга людей, чтобы в случае плохого дубля со смертью можно было переснять сцену. Каким же было мое разочарование, когда оказалось, что все это – лишь постановка и герои умирают понарошку. Но именно в тот день появилась на свет моя мечта стать актером.