Калавера, должно быть, наблюдала за ним – и что-то разглядела, какую-то едва приметную смену выражений на его лице, потому что заговорила точно тогда, когда он совсем успокоился и расслабился.
– Здесь можешь снять перчатку и всё остальное. Как бы он ни выглядел и чем бы ни казался, – это мой дом, мой храм. Здесь моя сила. Пока горят свечи и свет играет в черепе, никакие спутники не найдут твой чип. Что ж вас заклеймили, как…
– Это не мой чип, – отрезал Док. – Это его.
– Да, точно не твой, – согласилась Калавера. – Раз ты говоришь: «я сам на это подписался». Ты любишь это говорить.
– На это я не подписывался. На чипы – точно нет.
– А если бы было нужно?
Док промолчал.
– У них наверняка было хорошее объяснение, – как могла, утешила Калавера. – Что-нибудь такое: «чтобы мы всегда могли прийти тебе на помощь, парень». И потом, знаешь, мир к этому идет: пометить всех, следить за всеми. Ради их собственной безопасности. Кому как не секретным службам быть на переднем крае прогресса в этой области?
– Я на это не подписывался, – спокойно повторил Док. – Я не знаю, как было бы, если бы нас на это подписывали. Но нас не подписывали – и я не подписывался. А сослагательное наклонение – это несущественно.
– Брось, Док. Ты уже сколько времени живешь в сослагательном наклонении. То так, то эдак. Если бы то, если бы это… А если вот так еще… Только и прыгаешь из одного варианта «если бы» в другой.
– Но в каждом отдельном – имеет значение только то, что есть в нем. И вот факт: там нас на это не подписывали. И я не подписывался. А здесь – здесь по-другому.
Он потрогал кончиками пальцев еле заметную «ниточку» – тонкий рубец у запястья.
– Надо же, хорошо заполировали. Как же Рей в это влип?
– Не рассказал?
Док отрицательно качнул головой и вдруг зевнул – длинно, громко.
Калавера наклонилась над сумкой и выставила на край стола, на свободное от свечей место, термос, пластмассовый контейнер, еще какие-то свертки.
– Сэндвичи, кофе, омлет. Всё для тебя. И поспи, Док, нам еще отсюда выбираться. А мне пора. Вернусь к вечеру.
– Куда ты?
– На работу, конечно. Там, снаружи, уже утро.
– Ты работаешь? – удивился Док. – Где, кем?
– Я – модель, Док. Просто бомба в этом сезоне. Работы много. Но сегодня будет последняя съемка, а потом мы отсюда уйдем. Ешь и спи.
– А ты?
– Вот правда, Док, за меня не беспокойся.
– Я не знаю, что о тебе думать. Как всё это понимать. Мне очень некомфортно, когда я не понимаю, что происходит.
– Разве ты еще не привык?
– Как сказать…
– Ладно, давай так. Сейчас мне правда пора, а вечером хватит времени поговорить. Ты потерпишь до вечера?