– Мы кое-кого ждем, ваше сиятельство.
– Вы как-то поторопите их там. – проворчал князь, скинув мундир на топчан и скручивая проволочку с пробки. – Еще немного, и вы потеряете союзника!
– Никак нельзя поторопить, господин полковник.
– Что за важные люди?
– Наши палачи, господин полковник.
– Экие мерзавцы. – Не сразу понял князь.
А потом замер, прислушиваясь к окружающим звукам. Скрежет открываемых камер, отзвуки голосов, шорох спускающихся по лестнице людей.
Князь аккуратно переложил бутылку другим хватом, чтобы удобнее бить по голове, взял другой рукой мундир и на цыпочках, неслышно занял место в углу комнаты, рядом с дверью.
Я же встал по центру камеры, прикрывая Лучинку руками и терпеливо дожидаясь убийц.
– Спрячьтесь, – одними губами с возмущением потребовал Василий Владимирович.
Но я предпочел этого не заметить, глядя только на дверь – приоткрытую, приглашающую. Не нужно даже ключа – просто зайди и убей.
Мелькнул чужой взгляд из коридора. Дверь шевельнулась буквально на пару сантиметров – чтобы впустить ствол дробовика, оглушительно рявкнувшего в замкнутом пространстве. Дробь посекла стены, разнесла в дребезги шампанское в руках Давыдова, обратила в осколки последние три бутылки шампанского. И бессильно застряла в мареве вспыхнувшей вокруг Лучинки артефактной защиты, призванной сохранить живое от мертвого железа.
– Они лишили меня праздника! – Возмущенно проорал Давыдов, пнув дверь и сшибив всех, кто за ней стоял.
В руках его была уже не бутылка, а оружие куда более страшное – острая розочка толстого зеленоватого стекла. Коридор тут же наполнился воплями боли, мольбами о пощаде и гневным рыком князя Давыдова, полуобнаженного и страшного, объявившегося внезапно, словно демон нижнего мира, ради плоти и крови смертных. Я невольно прикрыл глаза Лучинке, чтобы не смотрела, а затем и вовсе убрал ее во внутренний карман мундира.
– Смотрите, ротмистр! – Продемонстрировал мне Василий Владимирович ружье, поднятое с пола. – Эти наглецы пришли меня убивать и не спилили мушку! Зря-я… – Зло протянул он, подхватывая стонущего стрелка за штанину.
– Господин полковник, наши друзья объявили наступление! Нас ждут.
– И вечно такая суета, – недовольно отпустил он чужую ногу. – Ничего не успеваю! Так, а где моя обувь? – принялся он оборачиваться с ружьем в руках.
– Вы оставили у супруги, – деликатно подсказал я.
– Точно! Один момент! – Заспешил Давыдов с ружьем по коридору в дальнюю камеру.
И даже как-то тревожно стало…
– Ротмистр, еще десять минут! – Невозмутимо выглянул Василий Владимирович через секунду, но потом кто-то схватил его за ружье и затащил обратно.