– Т-с! – Дернула того за мохнатое ухо Ника.
Тот в ярости рыкнул на нее тоже.
– Забыл, что мне должен? – Светились спокойным золотом ее глаза.
Медведь зло отвернул бошку и, поведя боками, неспешно направился к ближайшему дому.
– Убить за дружеский поцелуй! – Меланхолично прокомментировал Ломов. – Ротмистру расскажу – ни за что не поверит.
Медведь нервно прянул ушами, ускорился и, замерцав, исчез.
– Вот видите, работает. – Констатировал рядовой.
– Я просто хочу обратить внимание, что так с союзниками не поступают. – С легкой дрожью произнес Черниговский в наступившей тишине.
– Как? – Полюбопытствовал Ломов, вновь расправляя штандарт.
– Деморализующе, – подобрал тот слово.
– Это зверь. – Холодно вымолвила госпожа, возвращаясь на свое место в строю.
Прямо к обливающейся от напряжения потом гвардии.
– Это ценный союзник! – Настаивал, раздражаясь, Иван Александрович. – И очень мстительный!
Но остальные этого просто не понимали!
– Он задержал нас, ваше сиятельство, – выставив полковое знамя и уперев его о плечо, зашагал вперед Ломов. – Заступил дорогу. Так союзники не поступают.
– На вас очень дурно действуют ваши сны. – Едко высказался Черниговский.
Раз тот решительно рехнулся после них.
– Ваша реальность куда безумней, ваше сиятельство. – Глянул Ломов на заалевшее небо.
В центре которого, игнорируя бьющие по нему молнии, всполохи огня, света и стегающий по нему ледяной дождь, снимал с себя ожерелья с оскаленными в агонии черепками, готовясь рассыпать их над городом, Кри Паундмейкер.
«У нас проблемы» – вещали с экранов голливудские фильмы пятнадцать лет назад, и тогда еще маленькая Го Киу приникала к свету маленького телевизора, с трепетом и жадностью впитывая в себя образы героев и событий. Там, в цветастом и нереальном мире, были пальба и погоня, сумасшедшие прыжки и захватывающие битвы – яркие, сочные, нелепые и смешные, но столь контрастные ее серому миру, что просто не оторваться.
Потому что пройдет фильм, и придется вновь идти на кладбище вместе со старой каргой, что будет останавливаться возле каждой могилы, и скучным тоном объяснять, каким образом умер покойник. Как его отравили, подставили под топор палача, вскружили голову, отправили дилижанс в обрыв и закололи чужими руками. Иногда могилу могут приказать вскрыть и взять в руки пробитый у виска череп.
– Клинок ночного убийцы! – Предположит причину смерти юная Киу.
– Это кочерга от камина, – проворчит в ответ недовольная старуха. – А убил его криворукий истопник. Посмотри – было три удара, первый просто оглушил.
И Киу опечалится, вновь узнав, что мир на самом деле – скучен и предсказуем. В нем нет ярких сражений, но есть подкуп, зависть, страх, похоть и предательство. Вот они – сотни подтверждений, на двухметровой глубине.