– Будет исполнено, господин полковник! – Взмыл я на ноги.
– То-то же, – проворчал он, деловито собирая щуку и вино обратно в пакет.
Задумчиво посмотрел на мороженое и чуть виновато покосился на меня.
– Пригодится, – скрепя сердце, заговорщически подмигнул я.
– Надо проверить, – согласился Давыдов, забирая мои пломбиры и аккуратно размещая в пакет наручники.
После чего приосанился, огляделся и прищелкнул штиблетами.
– Честь имею!
Ну и отправился в коридор – извиняться перед дамой за долгое отсутствие, запирать меня обратно и искать себе свободную камеру на ночь.
Мундир, между прочим, оказался весьма теплым, шерстяным. А одеяло так вообще обещало приятный сон – если бы не стоны и крики всю ночь.
– Вы подписывали Женевскую конвенцию! – Пытались перекричать их из других камер.
– Да как можно, господа!.. – Возмущались уже слабым голосом под утро.
И уже когда я проснулся, после очередного маетного черно-белого сна, а в замке соседней камеры протяжно заскрипел ключ, кто-то отчаянно закричал.
– Я все расскажу! Только не ко мне! Не надо!!
– О, пардон… ДеЛара, я зайду позже! Офицер, тут чистосердечное!
Зычный голос князя Давыдова немедленно призвал стражу к раскаявшемуся, и в коридоре зашумело минут на двадцать.
Окончательно стихло примерно через час, после чего господин полковник все-таки наведался ко мне.
– Представляете, штабс-ротмистр, вашу камеру с соседней спутал, – поделился он казусом. – Я же вчера ваш ключ пометил, а тут – на тебе! Скрип есть, а дверь не открывается! Скриплю себе, скриплю… Зато, говорят, за Волынского «Станислава» пожалуют, – задумчиво покрутил князь ус.
– Вы бы и в остальные камеры наведались, все дела бы раскрыли, – поддакнул я.
– Рад бы, но обязан уйти раньше дамы-с! – Горделиво поднял он подбородок. – Дабы нас с ней ничего не связывало, и по обществу не пошли пересуды.
– А как она без вас из тюрьмы выйдет?
– У нее бумага с большой государевой печатью, кто ж ее задержит, – отмахнулся гусар. – Как вчера зашли, так и выйдем. А вам, штабс-ротмистр, желаю удачи всенепременно!
С чем и отбыл, вновь закрыв за собой.
– Пакет надо было отдать, – чертыхнулся я, разглядывая картонный вещдок на полу.
Не то, чтобы не возникли вопросы, откуда на мне мундир – гусар, он всегда гусар, что за глупости!.. А вот посторонний предмет в камере… Впрочем, замочу в воде и тихонько смою – хоть какое-то дело.
Разорвал пакет на кусочки и с некоторым удивлением уставился на звякнувший о бетонный пол крохотный блестящий ключик – ну такой, знаете ли, характерный. От наручников…
– Выпустите меня! – Ударило по ушам женским криком. – Кто-нибудь! На помощь!