Думая о библиотеке, Сверчок не раз ловила себя на мысли, что Златка не так уж плоха, раз заботится о книгах, и тут же вспоминала о тюрьме, которую правительница улья приказала построить не как обычно на отдалении, а посреди собственной резиденции. Никто не знал почему и что делают с драконами, попавшими в эти стены.
«Вот сейчас и узнаю», – мелькнула смутная мысль, когда мимо проплывали обитые зелёным и голубым с золотом шёлком ворота дворца. Сквозь многочисленные окна внутрь проникал сероватый вечерний свет, звон дождевых капель и запах грозы. Дыхание ветерка на миг напомнило о свободе, оставшейся по ту сторону стен.
Ядожалы двинулись вниз по лестнице, и бессильно обвисшие крылья Сверчок задели чёрный каменный порог, за которым кончался весёлый дворец и начинались тюремные казематы. Очень хотелось глянуть, куда её тащат, но голова болталась на обмякшей шее, и перед глазами проплывал лишь пол, исцарапанный тысячами когтей.
Внизу окон не было, и промежутки между редкими и тусклыми огнешёлковыми фонарями тонули во тьме. Откуда-то доносилось заунывное тоскливое пение.
– Эй, ты! За что тебя? – окликнул кто-то. – Что она сделала?
Но Сверчок не могла ответить, а тюремщики не захотели. Пройдя казавшийся бесконечным коридор, они остановились. Лязгнула отпираемая дверь камеры. Арестованную бросили внутрь ничком, и она едва сумела смягчить падение онемевшими от яда лапами. Затем неимоверным усилием перевернулась на спину, чтобы разглядеть своих тюремщиков.
– Я думала… будет труднее, – произнесла королева чужим голосом. Один солдат запирал камеру, другой смотрел сквозь железные прутья, и оба говорили в унисон всё с той же устрашающей монотонностью. – Какая глупость… являться в улей… И зачем? Ругань на стенах… горстка листовок… которые к вечеру… обратятся в пепел. Жалкий наивный дракончик… можно подумать… тебе кто-то поверит.
Сверчок не могла ответить, и не смогла бы, наверное, даже не будь её горло парализовано ядом. Так страшно ей не было никогда в жизни… исключая, может быть, тот момент, когда Оса увидела её глазами хранительницы и стало ясно, что тайна раскрыта.
– Как же трудно… тебе пришлось, – продолжала Оса, задумчиво проводя когтями стражника по прутьям решётки. – Ощущать себя… другой… такой одинокой… Завидовать тем… кто вместе… В едином ульеразуме. – Жутковато, как один, поигрывая языками, ядожалы разом прижались к решётке, словно хотели протиснуться внутрь. – Однако… Я могу тебя… обрадовать… бедная малышка. Тебе недолго… оставаться… в одиночестве… Я исправлю тебя, – прошипела она. – У меня… уже получается. Ты станешь… как все! Довольна? – Стражники отступили, по-прежнему не сводя глаз с узницы. Сверчок почувствовала, как по щеке сползает слеза, но утереть её не могла. – До скорой встречи… маленькая мятежница!