Кстати, переезд в Сургут на машине дается мне нелегко. Все десять часов я сижу то на одном боку, то на другом, а в перерывах между «болезненными танцами» уже умело работаю молокоотсосом, который становится для меня и моей каменной груди настоящим спасением. А ещё, мое спасение в том, что рядом со мной нет Кирилла. Я знать не знаю, каково это жить с мужчиной после родов и, если честно, знать не хочу, ведь больше, чем уверена – мой внешний вид и некоторая потрепанность тела ни за что не оставили бы обо мне хорошее впечатление.
Я всё время хочу спать и есть, и ничего другого мне не надо. У меня даже сил едва хватает на то, чтобы спуститься в туалет! Между ним и сном хотя бы на двадцать минуток я точно предпочту второе. А когда рядом мужчина… Бог мой, себя в порядке держать нужно, всё по красоте делать… Нет! Наверное, я слишком слаба для этого, раз так спокойно отношусь к своему статусу матери-одиночки. Хотя, на самом деле, этот мнимый статус подразумевается лишь в свидетельстве о рождении моего сына, где в графе «отец» стоит жирный прочерк. Мы с Кириллом совершенно спокойно сошлись на том, что малыш будет носить мою фамилию, а отчество – его. Это вполне логично, учитывая то, что Кирилл находится в браке с другой женщиной.
Мои родители по-настоящему расцвели. Каждый день они возвращаются с работы домой и тут же принимаются за тисканья. То мама внука на руках поносит, то папа пройдется с ним по всему дому и забавным голосом расскажет, как устроена эта жизнь. Ваня хоть и умиляется, но на руки племянника брать боится, поскольку опасается причинить ему боль.
Не было и дня, чтобы Кирилл не спросил, как у нас дела. Всё время просит видео с сыном, фотографии, или звонит по FaceTime и милуется с улыбчивым малышом через экран. Мои дни превращаются в тот самый «день сурка», лишенные какого-либо драйва и разнообразия. Опять же, единственная моя отдушина, что заставляет не думать о различиях моей жизни до и после – сладкий и любимый сыночек. С каждым днем я всё больше вижу в нем Кирилла. И особенно – глаза. Такие же огромные голубые блюдца, обрамленные черными длиннющими ресницами. Губки, носик, подбородок…
– Мне кажется, или он точная копия меня? – смеется Кирилл в трубку. – Какой же он волшебный то а!
– Нет, тебе не кажется. Мама и Ваня в один голос это говорят.
– А ты как думаешь?
– Я с ними полностью согласна.
– Тебя это не расстраивает?
– Почему меня должно это расстраивать. Ты же его папа.
Надо же, я впервые произношу это вслух. Уже три месяца прошло, а я только сейчас позволяю себе сказать это слово.