— Что с немым делать? Висит…
И тут силы покинули Владимира — мальчишка все-таки, четырнадцать лет. Он зарыдал. И старый Свенельд ничем не мог помочь ему, только приговаривал:
— Плачь, вой, плачь… Все вои плачут, когда друзья умирают, когда любимая уходит, когда их ранят в живот, когда кукушка врет, когда мамки умирают, когда нет правды на земле, когда дите первый раз узнает бессилие, когда старик познает бессилие, а жить хочется, когда наступает пролетье, а тебе умирать. Плачь, вой, плачь… А дед твой, отец князя Святослава, холоп был — Русом звали. Силен был — медведя голыми руками брал. Плачь, вой, плачь! Умрем вместе. Что же делать с немым конюхом?
Владимир вроде пришел в себя, всхлипывая, сказал:
— Он христианин был, вместе с Ольгой. Надо позвать Арефу.
— Не надо Арефу, — ласкал мальчишку Свенельд. — Зачем нам эти греки! Все путают, путают, житья от них нет… Ты знаешь, кто лошонком привел Облака в Киев? Немой. Он от голода умирал, когда его нашли под Киевом, а на шее была торба с овсом — лошонка кормил. Откуда он взялся, немой, и лошонок его? Никто не знал, будто с облака свалились. Так и коня назвали — Облак, благо он легкий, быстрый. Так что тризну надо справить и коня вместе с ним…
Свенельд не успел договорить, Владимир зажал ему рот рукой:
— Нет! Нет, Свенельд, нет! Как у вас просто, у стариков! Муж — жена, человек — конь, умер — убей!.. А ты умеешь, как Облак, говорить кожей, Свенельд? Глазами говорить умеешь? Умеешь знать наперед, куда не надо ступить?! Умеешь бежать и умереть на бегу? Умеешь быть другом, не зная, что ты друг? Умеешь?
— Умею, — спокойно сказал старик. — Все, что ты захочешь, я умею. Я человек — я все умею… Только неправильно ты говоришь: умею, не умею. Я так живу и ты так живи, князь… Что делать с немым?
— Сам сниму. Сам похороню.
— Как знаешь, князь.
— Облак отвезет его к яме.
…Обещал — не соврал. Похоронил. И грек Арефа пропел, что надо, над могилой. И конь Облак копытом в сырую землю бил.
Солнце вставало медленно, плавилось, куражилось, не хотело…
И побежали в Новгород. Впереди рыщет молодежь, горячая, незрячая. За нею — Свенельд — каждый кустик осмотрит, каждый след обнюхает. Потом — малая дружина, а дальше — вальяжно — князь. Сам все умеет, но доверяет юным, а больше Свенельду.
И не пропустил Свенельд того, что искал. Дождался Святослава:
— Князь, следы свежие. Конь Виверы, и с ними шестеро. Думаю, у брода на Уряче будет поджидать…
— Зачем?
— Ему терять нечего… Княжонка прикончит. Владимир все слышал.
— Вот пусть княжонок и решает, — не дрогнул отец.