Денис танцевал лихо и, когда началась мазурка, все расступились перед ними, открывая простор, чтобы ему было где развернуться. И он кружил Катрин, то припадал на одно колено, то вихрем несся дальше, увлекая ее за собой.
Болховской стоял, кривя губы, пытаясь насмешливо улыбаться.
А она, скользнув близко от него, вызывающе закинула голову, а потом нарочно, нарочно с увлечением схватила Дениса за руку и приблизила к нему лицо.
Призрачен мир! Не могли не заворожить лучистые ее глаза, и казалось, они были устремлены только на него, на Дениса!
Болховской как бы ленивой походкой подошел к молодой даме и пригласил ее на танец. Катрин видела, как та расцвела, а он легко и изящно приобнял ее за талию и что-то зашептал в ее губы, а она фыркнула, засмеялась…
— Не могу, душно, — шепнула Катрин Денису, и они вышли из круга танцующих.
— Вы не находите, что кавалер у мадемуазель Катрин несколько коротковат? — спросил Болховской, усаживая свою красавицу в кресла.
— Не смешите меня, — обмахиваясь веером, ответила она. — Вы ужасный человек, Болховской.
Катрин и Денис сидели в соседней комнате, дверь в гостиную была отворена — там, в трепещущем свете люстр танцевали.
— Наполеона я видел в Тильзите, — продолжал рассказывать Денис, глядя на нее влюбленными глазами. — Это произошло во время встречи с ним нашего государя. Вам интересно?
— О, да, очень.
— Он вышел на крыльцо и от тесноты остановился так близко от меня, что я вынужден был попятиться, чтобы случайно не толкнуть его…
— Это ужасно, — прошептала она.
— Что вы, напротив!.. Он малого роста, двух с половиной аршин… — Денис показал, и получилось, что Наполеон ниже его.
— Не может быть… — рассеянно отозвалась она. — Одну минутку! — И вдруг подбежала к секретеру, что-то быстро написала и тотчас вернулась.
— А он похож на свои портреты? — спросила она, чуть задохнувшись.
— Похож и вместе с тем совсем не похож, — сказал Денис, не замечая ее состояния: — Он полноват, и это странно при его походной жизни… Я не мог отвести от него глаз! — И продолжал, горячась все более: — Этот страшный кумир века мучит, мучит меня! Ах, Катрин, я хотел бы так же, как он, повелевать людьми!
— И я хочу! — воскликнула она, схватив его за руку.
— Повелевайте. Вам дано.
— Мне?.. О, нет, нет! — Она крепко сжала его ладонь. — Денис Васильевич! Вы мне друг?
— Помилуйте, Катрин! Навеки!
— Да, да, друг… Господи, но я сгораю от стыда…
Денис не понимал, что именно она скажет сейчас, но заволновался до крайности. А она дрожащей рукой достала из-за корсажа только что написанную записку.