— Надо бы чуть левее… Чуть ниже…
Болховской заметно нервничал. И наконец — выстрел!
Эполет на левом плече Дениса рвануло, и Денис невольно подался вперед.
— Все! — буркнул он, упрямо и зло сжав губы.
— Стреляйте! — выкрикнул Болховской.
Денис чуть сощурился, внезапно задумавшись.
— Стреляйте! — уже нетерпеливо крикнул Болховской.
Денис посмотрел на него и сказал:
— Я думаю, что по нынешним временам ваша жизнь, князь, равно как и моя, нужны для более важного дела. — Он сказал это строго и серьезно и бросил пистолет Митеньке.
— Эти шалости мне известны! — вскипел Болховской.
— Мне не до шалостей! Будем живы — встретимся после войны!
И Денис, резко повернувшись, покинул поляну и подошел к коням, которых сторожил его вестовой Васька Буделек. Он стоял у стремени, как положено, готовый помочь командиру. Но тут перед Денисом вырос Эйхен. Он улыбался.
— Надеюсь, вы закончили свои дела, Денис Васильевич? — и тонкие губы Эйхена вытянулись в ехидную ниточку.
— Так точно, барон.
— Поручик Троицкий! — позвал Эйхен, и в тот же миг из кустов появился поручик. — Проводите арестованного на гауптвахту. Вы не возражаете, Денис Васильевич?
— О, нет, напротив, барон.
Эйхен посмотрел на поручика. Тот мялся.
— В чем дело, поручик?
— Гауптвахта сгорела, барон.
Эйхен недоуменно повел бровями.
— Черт побери! Тогда суньте его куда-нибудь к монахам!
Денис вскочил в седло и, повернувшись к поручику, сказал:
— К монахам, так к монахам! Я к вашим услугам, поручик.
По сырому сводчатому коридору монастырского подземелья шел согбенный иеромонах. Он не сразу услышал возгласы, показавшиеся ему стоном, и, услыхав, остановился и прислушался.
— Ах, страдалец, господи… — Он тяжело вздохнул и подошел к низкой двери. Оттуда слышались выкрики:
— Давай, снимай! Снимай, коли проиграл!
Это кричал разгоряченный Денис. Один из монахов покорно стягивал с себя рясу. Двое других сидели за столом, один из них лихорадочно пересчитывал ассигнации.
— Грех-то какой, господи, — шептал первый монах. — Я дал обет не раздеваться.
— Но ты дал обет молчания, — отвечал другой, который, по-видимому, был в выигрыше и жаждал продолжения игры.
— Бес попутал, бес попутал… Сорок лет не играл…
— Кому карточку? — блестя глазами, перебил его Денис, отбросив выигранную рясу и тасуя карты. — Ты веруй, веруй и отыграешься!
Все склонились над столом. С суеверной осторожностью три монаха приоткрывали полученные карты. Накал страстей уже был полный, но в этот момент появился иеромонах.
— О, господи… — прошептал он и вскинулся на Дениса: — Искуситель! Тебя приютили, а ты…