– Как прикажете доложить? – почтительно спросил его полицейский.
– Александр Гофман, поверенный «Банковского дома Штиглиц», – с достоинством представился тот.
– Ефимушка, – слабым голосом позвал городового Никодимов. – Уж ты скажи их благородию, что мне дурно стало, да я домой пошел.
– Конечно, Максим Евграфович, как скажете. А то, может, фельдшера кликнуть?
– Да что он знает, коновал проклятый, – отмахнулся помощник околоточного надзирателя. – Отлежусь дома – даст Бог, поправлюсь.
– Уж вы поберегите себя, а то ведь вам на следующей неделе экзамен сдавать!
– Сам знаю.
На следующий день Дмитрий стоял навытяжку перед штабс-капитаном Деревянко и преданно ел его глазами, как то и положено по уставу перед начальствующим лицом.
– Ох и непрост же ты, отставной унтер, – немного насмешливо покачал головой офицер.
– Так точно, ваше благородие! – гаркнул в ответ тот.
– Буйствовать больше не будешь?
– Никак нет!
– Смотри, мне на участке драки не надобны.
– Как прикажете!
– Ну, полно дураком-то прикидываться! – посерьезнел пристав. – Если с завода погонят, чем заниматься будешь?
– Не погонят!
– Вот как?
– Сам уйду, ваше благородие. Поработал на хозяев, и будет.
– Ты грамотный?
– Читать-писать умею, – не стал вдаваться в подробности своего образования Будищев.
– И выглядишь вроде благообразно, – задумчиво, как будто про себя, пробормотал Деревянко. – Может, в полицию пойдешь?
– Никак нет! Покорно благодарю, ваше благородие, но не желаю.
– Как знаешь. Кстати, а что у вас ночью в камере произошло?
– Не могу знать!
– А если серьезно?
– Если серьезно, несколько особо бестолковых ночью до ветра пошли и в темноте зашиблись.
– Раз эдак по восемь?
– Я же говорю, бестолковые! Пошли бы по очереди – глядишь, и управились бы, а они разом поперли, вот друг дружке и помешали.
– Складно врешь, братец.
– Хотите – побожусь?
– Не стоит имя Господа всуе поминать. Ладно, можешь идти.
– Ваше благородие, дозвольте спросить?
– Что еще?
– Там в камере такой Постников обретается…
– Это какой-такой Постников?
– Ну, такой – ни богу свечка, ни черту кочерга, в одной манишке.
– А, канцелярист бывший.
– Ну да. Можно узнать, за что его держат?
– Да вроде тебя, только по пьяному делу; и не мастеру, а делопроизводителю по физии залепил. Был бы из дворян, может, уже и до дуэли дошло. А тебе какая печаль?
– Да особо никакой. Просто жалко дурака.
– Бывает. Впрочем, особо не жалей. Завтра у него суд – заплатит штраф, да и отпустят.
До дома Дмитрий добрался уже к вечеру, а там его ожидал очередной сюрприз. Только что вернувшийся с работы Аким Степанович стал на крыльце непрошибаемой скалой и велел постояльцу убираться на все четыре стороны. Как ни увещевал его Будищев, говоря, что заплатил ему до конца месяца, как ни плакала Стеша, пытаясь разжалобить суровое сердце отца, старик остался непреклонным.