Я почувствовал шум крови в ушах, а реальность слегка поплыла, будто я внезапно опьянел. Почти инстинктивно я высунул язык и мысленно потянулся к скорчившейся фигурке менялы.
– Умничка… – успел услышать я, до того, как голову затопил жуткий, надрывный вой Хоря. Я видел его, лежащего на земле и тихонько хныкающего, но его эмоции (КОРИАНДР И ПЕРЕЦ) вливались в меня широким потоком и вопили (ПЕЛИ) внутри. Я ощущал, как вибрация его горя резонирует внутри, наполняя тело энергией. От усталости не осталось и следа. Я упивался ощущением чужого страдания и какой-то непонятной силой, которую оно порождало. Мне хотелось ещё. Я засмеялся и легко вскочил на ноги. Стал удивлённо разглядывать свои руки, будто видел их впервые. Кожа потемнела и шелушилась. порядком отросшие ногти были толстыми и жёсткими. Согнув и разогнув пальцы, я почувствовал в ладонях такую упоительную мощь… Звонарь всё ещё стоял рядом и только смешно задёргал ногами, когда я шагнул вперёд и, как он меня когда-то, поднял его над землёй за тощую цыплячью шею. Помню, что я что-то кричал и продолжал хохотать, пока раз за разом бил его головой сначала о толстые прутья ограды, потом о камни мостовой. Тщедушное тело конвульсивно дёргалось в моих руках (КОГТЯХ), а слабые пальцы скребли запястья. Но он не издавал не звука. До того момента, когда я замер над изломанной и жалкой фигурой. Я улыбался так, что казалось губы вот-вот лопнут, по подбородку текла слюна и капала в похожее на нефть месиво, в которое превратилась голова чудовища. Когда его тело начало рассыпаться чёрной пылью, я почувствовал удовлетворение и приятную опустошённость…
– БРАВО! – редкие, издевательские хлопки вернули меня в сознание. Я оглянулся. В двух шагах позади, как ни в чём не бывало, стоял Звонарь. Приложив набалдашник трости к шляпе он франтовато поклонился, взмахнув плащом. Меня удивило, что колокольчик на поясе при этом не зазвенел. – Браво. Горжусь тобой, пёсик. Ты определённо поддаёшься дрессировке.
Почувствовав тошноту от того, что я должен был увидеть, я повернулся обратно. Меня всё-таки стошнило. Передо мной лежал Хорь. Закатившиеся глаза, продолжающие бормотать два имени губы и огромная тёмная лужа, растекающаяся из-под головы. Правая рука, скребла бордюр сломанными ногтями, будто всё ещё стараясь дотянуться до лежащего в стороне арбалета. Весь перемазанный кровью, блевотиной и гноем из язв на шее Хоря я, подвывая, отполз к ограде и скорчившись, уткнул в ладони изрезанный морщинами лоб. Но мне тут же пришлось обхватить себя руками за плечи, потому, что почувствовав кровь, оставшуюся на ладонях, мной овладело отвратительное (ЗАКОНОМЕРНОЕ) желание попробовать её на вкус. Тело била дрожь, в унисон со скрипучим смехом Звонаря. Я завыл, как до этого выл Хорь, как часть его продолжала выть во мне: