– Понятно. Не знаю, как у таких, как ты, а у Серафимов часть памяти возвращается, когда мы становимся сильнее. Не всё, конечно, но достаточно, чтобы знать: место, где мы существуем – не более реально, чем мысль душевнобольного. Это забытый кошмар забытого бога. А бог, в данном случае, само человечество. Оно породило это безумие и Звонаря – царя безумцев. А потом заперло всё это здесь, когда это стало ненужным. Но Звонарь, он хочет вырваться. И, если он отправил тебя в Храм, значит там и хранится ключ, который откроет ужасу ворота к каждому из живущих.
– Подожди, слишком много информации. – я в очередной раз схватился за голову и помассировал виски. Стало немного легче. – Мы что, вроде как в аду?
– Ха, нет конечно. Мы в самой тёмной, забытой и запертой части коллективного подсознания людей. В месте, где заперты все иррациональные страхи, такие, как ужас перед темнотой, перед пляшущими в глубина пещеры тенями, шагами за спиной. Все монстры, которых дети и взрослые представляют под своими кроватями – обитают здесь.
– Но… Как мы сюда попали тогда?
– Не знаю. Кома? Мучительная смерть в страшном сне? Психическое расстройство? А может ты просто задремал на солнцепёке и видишь всё это? Никто тебе не ответит. Кроме, может быть, самого Повелителя Кошмаров.
– Так. Бл**ь. У меня мозг свернулся по-моему.
– Тогда не задумывайся об этом. Всё, что ты должен помнить – окружающее, по сути, просто очередной Морок. Но очень большой и очень опасный.
– А со мной что? Ты можешь меня вылечить?
– Вылечить?! – Серафим рокочуще засмеялся. – А кто сказал, что ты болен? Немного не в себе, возможно, как и все мы. Ну а превращение… Твои мотивы и поступки определяют тебя. Хочешь помочь себе – помоги мне!
Он с неожиданной горячностью схватил меня за руку, опрокинув кружку. Остатки кофе растеклись по тёмному дубу стойки и намочили его чёрный рукав, но Баута не обратил внимания, продолжая, будто тисками, сжимать моё запястье:
– Помоги мне нарушить планы Звонаря! Если мы получим ключ, то я смогу использовать его силу, чтобы уничтожить ублюдка или запереть ещё на тысячу лет, а пока появится новый, пройти могут тысячи тысяч циклов! Весь ужас, в котором мы вынуждены существовать – ничто, в сравнении с тем, что эта тварь устроит, если вырвется.
– Мне нужно спасти кое-кого. – я осторожно освободил руку. – Ты мне, конечно, больше нравишься, чем этот урод, но кому из вас верить, я не знаю и не хочу выяснять. Я должен спасти Лису и детей, остальное меня не волнует.
– Вот поэтому ты и превращаешься. – Серафим снова устало вздохнул. – Эгоизм. Животное желание удовлетворить собственные интересы, пусть они и кажутся тебе благородными. Ты – уникален сейчас. Уже обрёл кое-какую силу, но всё ещё человек. А к Озарённым могут войти только люди, ни таким как я, ни Звонарю это не под силу. Точнее войти-то мы можем, но вот Сила, она пропадёт.