– Нет. Так, слышал некоторые слухи.
– Какие слухи?
– Что здесь, ну, не здесь, поблизости – мало кто знает, как пробраться непосредственно в Долину – случаются всякие вещи.
– Например?
Взгляд Отума коснулся меня, словно ткань, смоченная в горячей воде – тепло и мокро. Мы обошли очередное разбитое кольцо
(не вступай в его пределы)
и снова сблизились.
– Якобы люди сходят с ума. Я считал, это обычная страшилка, дающая повод повалять дурака. Но сейчас… сейчас я думаю, что Долина была перекрыта потому, что в ней действительно творится нечто странное, – Отум признавался неохотно, каждое слово через собственное сопротивление. – Захлопнули ее сразу после стрельбища. Столько людей тут завалили. С полсотни. Это было давно.
Я выслушал Отума с невозмутимым лицом, хотя внутри меня все замерло, а кончики пальцев поледенели. Мне не нравилось то, что он рассказывал, но мне было приятно, что его голос наконец серьезен, очищен от издевательски-презрительных нот. Я чувствовал странную близость с Отумом, и уже поэтому мне хотелось тянуть момент, сколько возможно. Это Отум поглощал меня, втягивал меня в себя, не сумерки, не горькая тревога за Миико. Даже жадные деревья, оплети они меня своими узловатыми ветвями, не могли бы держать меня крепче, чем Отум.
– Мое сознание периодически уплывает от меня, впадает в поток, уносится с ним, – признался я, раз уж между мной и Отумом протянулся хрупкий временный мостик. – Потом я возвращаюсь в свое тело. Но каждый раз оно как будто бы все меньше мое.
Мы посмотрели друг на друга – короткие острые взгляды, и отвели глаза.
– Я теряю некоторые моменты. Потом понимаю, что я что-то сказал или сделал, но мне самому неизвестно, что, – Отум усмехнулся, пряча растерянность.
Это был максимум его откровенности. Когда пауза затянулась, я спросил:
– Из-за чего началась стрельба?
– Мутная история, – ответил Отум уклончиво. – Красноземельщики…
– Ничего не слышал о них.
– Ничего? – удивился Отум, отодвигая от лица ветку. – Я понимаю, что подобные истории у нас в ил на дне вбивают, но все же… Ты что, даже телевизор не смотришь? Масштабное было дело. До сих пор вспоминают.
– Впервые слышу.
Отум ухмыльнулся.
– Ты из этого мира вообще?
– Ненавижу телевидение, – досадливо бросил я и пропихнул свои холодные пальцы в карманы. – Так что ты хотел показать мне?
– Не буду портить сюрприз, – ответил Отум, и было в его голосе что-то нехорошее.
Я не понял, что именно не так, просто ощутил. Тонкая нить между мной и Отумом лопнула, и я не стал его расспрашивать.
Мое сознание плыло по холодному воздуху, словно медленный плот. Порой деревья, обступающие меня, вытягивались до самого неба, и их стволы казались стеблями неведомых растений, среди которых я брожу, крошечный, как муравей. Все еще эти бесконечные сумерки вокруг, но для меня они обернулись тускло мерцающим сиянием, меняющим, стоит мне моргнуть, цвет с фиолетового на лиловый.