— Я испугалась за вас.
Уродливое лицо Бастиана дрогнуло, словно ее слова согрели его. Может быть, в мире не было никого, кто переживал бы о нем.
Аделин сказала себе, что незачем врать: она волновалась не о возможной смерти инквизитора, а о последствиях этой смерти лично для нее и Уве. Бастиан, должно быть, это понимал, потому что улыбнулся и невозмутимо сказал:
— Не стоило, Аделин, я и не с таким справлялся. Но наши дела плохи.
Аделин невольно отметила это «наши дела», и ей в очередной раз стало не по себе.
— В чем именно плохи? — спросила она.
— Вы знаете, что такое стихийный маг? — уточнил Бастиан. Аделин неопределенно пожала плечами, и он продолжал: — Он живет, как обычный человек. Его невозможно как-то выявить. Но иногда его внутреннее напряжение нарастает настолько, что случается взрыв, и тогда он может творить магию.
Он задумчиво посмотрел в чашку, и Аделин долила чаю. Сейчас, в свете маленькой лампы, лицо Бастиана было почти обычным. Сильный молодой мужчина в ее доме — Аделин никогда не думала об этом. Ее боялись, несмотря на отцовское наследство: даже деньги на счету не сделали ее завидной невестой.
А Бастиан не боялся. И не презирал, как положено инквизитору. Это было непривычно и странно.
Это было одновременно неправильно и правильно. И Аделин не знала, что обо всем этом думать.
— Судя по тому, как перерезаны горла жертв, по краям раны… — Бастиан вдруг кашлянул, словно понял, что эти речи не для ушей леди. — В общем, все мы думали, что это стихийный маг. Но стихийный маг не способен выловить Вымрака и направить его на жертву. И создать некроморфа тоже. У нас тут, скажем так, хорошо обученный специалист, который маскируется под стихийника.
— Вымрак? — переспросила Аделин. — Вы сказали, Вымрак?
Вспомнилась старая книжка сказок: отец спрятал ее, чтобы дети не просыпались от кошмаров, но Аделин все равно сумела найти ее и прочесть, дрожа и замирая от сладкого мучительного ужаса. Вымрак был на одной из последних страниц: рисунок был таким впечатляющим, что она едва не мочила постель от страха.
— Именно, — кивнул Бастиан и с отменным равнодушием, так, словно речь шла о чем-то вроде комара, сообщил: — Напал на меня в поезде, я убил его.
Убил Вымрака. Силен инквизитор, ничего не скажешь. И говорит об этом с легкостью светского болтуна. Хотя, возможно, просто красуется — почему бы и нет?
«Почему бы да?» — мрачно осадила себя Аделин. Отменная из них получится парочка: уродливый инквизитор и ведьма Западных пустошей. Хоть сейчас в роман.
Она напомнила себе, что еще вечером боялась его до ватных коленей. Да и сейчас боится — просто старательно прячет свой страх, не давая ему высовывать носа из-за глупых мыслей.