Затем она набрала номер и замерла. Холдо улыбался от уха до уха, ожидая, что ей ответят. Ему так шла улыбка.
– Алло? – ответил неприветливый голос на том конце провода. Одного его звучания хватило, чтобы Бри накрыла новая волна истерики. – Алло? Алло!
– Папа, это я, – наконец выдавила она сквозь рыдания. – Ты можешь приехать домой?
ХОЛДО ПРОВОДИЛ ЕЕ ДО САМОЙ ДВЕРИ, позволяя останавливаться и рыдать всю дорогу. Он так и не задал ни одного вопроса. Добрый, славный Холдо. Он всегда чувствовал, когда лучше не лезть Бри в душу.
Мама распахнула дверь, и на ее лице отразился шок.
– Что случилось?
– Мама! – Бри кинулась к ней, захлебываясь слезами. – Мам, я тебя люблю. Мне так стыдно. Прости меня, пожалуйста. Я тебя очень, очень люблю.
– Господи, милая… Что стряслось?
Холдо тихо ушел, оставив Бри пропитывать мамин свитер солью. Та обнимала ее все крепче и крепче.
– Мам, я тебя люблю. Прости меня.
– Тсс, дорогая. Тебе не за что извиняться.
Мама бережно довела Бри до гостиной и усадила на диван. Бри плакала так отчаянно, что раскашлялась. Тогда мама принесла ей воды и принялась молча гладить по голове.
Вскоре приехал папа. С порога бросил портфель на пол и – так же без единого слова – присел рядом на диван. Затем он одновременно обнял маму и Бри и начал легонько их баюкать.
Прошло время. Бри перестала давиться слезами. Уловив перемену в ее состоянии, родители не сговариваясь перебрались на ковер и заглянули ей в глаза.
– Милая, ты в порядке?
Бри замотала головой так яростно, что на секунду почувствовала тошноту.
– Нет. Нет, я не в порядке. Я… Мне нужна помощь.
А потом Бри начала говорить.
Медленно, медленно она рассказала им все.
ЭТО МОЯ ПОСЛЕДНЯЯ ЗАПИСЬ В БЛОГ.
Думаю, я должна сделать какие-то выводы, чтобы мы смогли достойно завершить эту историю.
Я же не могла пройти такой путь и ничему не научиться, верно? Тогда его не стоило бы и начинать.
Что ж, теперь перед вами моя полная история. Мы написали ее вместе.
Как далеко мы забрались, а?
И теперь вы, наверное, сгораете от желания узнать, чем все закончилось.
Что ж, для исцеления потребовалось немало времени – как и для того, чтобы просто признать, что мне нужна помощь. Позади десятки часов в кабинете доктора Томаса, когда я переводила по пачке бумажных платков за сеанс и по кусочкам собирала себя обратно.
Важная часть этого исцеления – извинения.
Холдо. Мой чудесный добрый Холдо. Не знаю, как загладить вину перед тобой.
Мои прекрасные родители. Я больше никогда вас не оттолкну.
Жасмин. Думаю, у тебя я тоже должна попросить прощения…