«И что Витас говорит по этому поводу?» – поинтересовался Немчинов, но Тиму почудилось, будто заботит его совершенно другое.
«Она принесет пользу, если правильно воспитать», – ответил Колодезов.
Немчинов хмыкнул.
«Тогда держите от нее подальше этого умника, – заявил он, указав на Витаса, и, бросив взгляд на Тима, добавил: – И от Тимура тоже. Один кривой взгляд в его сторону, любая идея, показавшаяся мне противоестественной для его склада характера, и я вас убью! Обоих!»
В этот момент Немчинов не брал в расчет, что он никто в поселке, не обладает никакой властью, не имеет даже личного оружия: его выдавали только тем, кто поднимался на поверхность. Он просто брал Тима под свою опеку и защиту, а кроме него – всех, кто был тому близок и дорог. Немчинов не сомневался в своем праве приказывать, и, вероятно, потому Колодезов не решился спорить, а Тим – возмущаться и щеголять бахвальством.
«Хорошо», – коротко ответил глава поселка.
– Если ты еще хоть раз учинишь подобное, не поставив меня в известность… – голос Аленки вырвал его из воспоминаний.
Тим улыбнулся.
– Никогда больше, – пообещал он.
* * *
В кабинет, где за столом, заваленным разрозненными листами, исписанными мелким почерком, и толстыми тетрадями учета, работал Женька, Тим вошел неуверенно, постучавшись и дождавшись приглашения.
Женька сидел, сгорбившись, нацепив на нос старомодные очки. На краю столешницы притаились три древних дисковых телефона. Один – красный – для сообщения с кабинетом Колодезова. Второй – серый – соединял со складами и охраной, дежурившей у выходов на поверхность. Третий – черный в белых спиралях – находился в бункере все время. Телефонный кабель убегал в монолитную с виду стену. Неясно было, куда он вел. Все время, которое просуществовал поселок, аппарат не звонил ни разу, но и отключить его не решался никто.
Женька поднял голову от бумаг, прищурился, стащил очки с носа и, сложив, осторожно положил на столешницу. Потер покрасневшие глаза, пригладил вьющиеся вихры, отросшие еще больше с тех пор, как Тим видел его в последний раз, и глухо проговорил:
– Привет. С возвращением.
– Здравствуй.
Беседа не складывалась. Тим помнил выкрикнутое «предатель», Женька винил себя все время его отсутствия.
– Как видишь, наказали меня по полной. Света белого не вижу, – фыркнул он и сгреб бумаги, отправив в один из ящиков.
– Почему? – Тим недоуменно осматривался. – Ты же замечательный боец. Грех в четырех стенах запирать.
– А ты думаешь, со мной не отказались иметь дело все, кто мог? В свои группы не взяли, в мою не пошли. Лучше бы я отправился с тобой в Москву. К черту на кулички! Куда глаза глядят!