Второй тип причин связан с особенностями проявления темперамента и инициативы человеческой массой и отдельными людьми. С одной стороны, генерал Бонами, человек неординарный и непредсказуемый, смог увлечь за собой 30-й линейный, захватить «большой редут», вызвать панику в рядах противника и парализовать весь центр позиции неприятеля. С другой стороны, темпераменту Бонами оказался противопоставлен не менее парадоксальный характер Ермолова. Проявив инициативу, Ермолов смог вывести людские массы русского центра из состояния ступора и заставить солдат перейти от полной растерянности к яростной ожесточенности. И хотя беспристрастный анализ ситуации заставил нас отказаться от того, чтобы приписывать всю заслугу в организации контратаки исключительно самоотверженности Ермолова, роль начальника Главного штаба 1-й Западной армии оказалась все-таки велика.
Временный успех французов, предопределенный отважными действиями Бонами и его бойцов, был, благодаря инициативе и решительности русского командования и солдат, ликвидирован и превращен в частный успех русского оружия.
3.5.3. Перед решающей схваткой
Отразив контратаку русских, солдаты вице-короля еще пару раз попытались взять реванш, стремясь приблизиться к русским позициям, но эти попытки оказались нерешительными. Нужно было вначале привести свои части в порядок. Многочисленные раненые потянулись в тыл, к амбулансам, где они надеялись получить медицинскую помощь. Храбрый Франсуа, сильно страдая от ушибов и полученной еще вчера раны и потеряв много крови, упал без сознания. Солдаты приводят его в чувство и отводят в амбуланс. Там он видит, как врачи перевязывают раненного картечью в подбородок генерала Морана. Генерал подает Франсуа руку и, не имея возможности что-либо сказать, делает знак хирургу, чтобы тот оказал капитану помощь. Хирург прозондировал Франсуа вчерашнюю рану, которая доставляла ему особое беспокойство, и убедился, что кость не была задета. Затем, наложив повязку, отправил его в главный амбуланс, в Колоцкое[1833].
Капитану Фавье, адъютанту Мармона, разделившему участь 30-го линейного, пришлось тяжелее. Пуля раздробила ему кость правой ноги, и хирург собирался ее ампутировать. Фавье решительно отказался, заявив, что лучше он умрет, чем останется без ноги. Он выжил, сохранил ногу и получил за Бородино чин командира эскадрона[1834].
Побывал в те часы в амбулансе и Комб, чей 8-й конноегерский, находясь под огнем, немного, но пострадал. Он увидел хирургов и их помощников, «с засученными рукавами рубашек», державших в руке «либо фатальный скальпель, либо страшную пилу. Они, кромсая тела, резали руку или ногу» и все были испачканы кровью. «Ужасная брань, крики отчаяния, слезные жалобы слышались при приближении к этому импровизированному амбулансу и продолжались без перерыва…»