. Генерал Сорбье, начальник гвардейской артиллерии, который следил за событиями сражения вблизи и увидел продвижение русского 4-го пехотного корпуса, известил императора, что русские готовятся к контратаке и что нельзя терять ни минуты. Вместо ответа Наполеон приказал Сорбье прибыть самому в ставку и дать отчет об увиденном. Этот приказ прибыл как раз в то время, когда одна из колонн русских войск пошла вперед. Сорбье должен был ответить, что не может сейчас оставить свои батареи. По свидетельству Шамбрэ, Сорбье, без консультаций с императором, вновь ввел в дело подчиненную ему батарею. Впоследствии в работах Сегюра и других авторов эти перемещения гвардии предстанут как явные свидетельства драматических метаний императора, который то принимал решение бросить гвардию в огонь, то совершенно отказывался от этого шага. В действительности, вплоть до 3 или 4 часов дня император всерьез и не мог задаваться вопросом о прямом и широкомасштабном участии гвардии в сражении. Перемещая Легион Вислы, дивизию Роге и бригаду Кольбера, он только сближал их с армейскими частями, ведущими бой, и планировал использовать части гвардии только как резерв, который, впрочем, при острой необходимости можно было сразу ввести в дело.
Окончательный штурм Курганной высоты и развитие успеха у д. Семеновское пришлось отложить – в полдень северный фланг был атакован русской кавалерией. Источники дают противоречивые свидетельства того, как повлияли на Наполеона эти события. С одной стороны, Пеле и Фэн утверждали, что Наполеон был вынужден сесть на лошадь и лично выяснить обстановку, переехав даже р. Колочь, и приблизиться к Московской дороге. С другой – подавляющее число иных свидетельств, в том числе достаточно авторитетных, об этом умалчивает. Судя по всему, император из района Шевардинского редута примерно до 4 часов никуда не отлучался[1971].
Только к 2 часам дня окончательно сложилась обстановка, благоприятная для того, чтобы произвести решающее усилие. К этому времени был парирован русский удар на северном крыле. На крайнем южном фланге Понятовскому удалось добиться успеха, и войска Даву и Нея теперь могли смело совершить захождение фронтом влево. В начале 3-го часа был дан приказ об общей атаке. Роль гвардии в этом решающем усилии должна была быть скромной. Бригада гвардейской кавалерии и Легион Вислы предназначались для того, чтобы в случае крайней необходимости подкрепить войска, атаковавшие русский центр. Основная часть гвардейской артиллерии, за исключением 12 полковых пушек Легиона Вислы и 24 орудий «батареи Сорбье», была вне боя. Примерно в 3 часа дня батарея Раевского была взята. Начался жестокий бой к востоку от Курганной высоты, в ходе которого русские ввели в сражение конную гвардию. Но и французские войска, как в центре, так и на южном фланге, были истощены.