Матросы высыпали смотреть, как поэт будет брать рыбу. Яшин поднял сачок, и теперь отчетливо было видно, плывет крупный сазан. Постояв с полминуты, Яшин сообразил, что шлюпку несет течением, так же как и сазана, потому он и не приближается. Яшин спиною почувствовал насмешливые взгляды матросов. Шагнул назад, сел на банку, положил сачок возле себя. Сделал несколько гребков, не вставая, прямо с борта, подвел сачок под рыбину и перевалил в шлюпку.
Задуманная Яшиным поэма имела размах, как имели размах те августовские и сентябрьские дни битвы. В отличие от Ораниенбаумского плацдарма, куда Яшин попал во время позиционных боев, здесь ему довелось увидеть и пережить самое трагическое — бомбежку города и наступление немцев.
В первый день, 23 августа, Яшин ни о чем не думал, кроме того, что ему надо быть рядом с Аней. Переправился на левый берег, не зная еще, жива ли она. И сердце сжималось от безнадежности, потому что напротив горел город и его ничто уже не могло спасти. В ту ночь один единственный раз за всю войну Яшин разуверился в конечной победе. Гнал от себя эту мысль и не мог прогнать. Потом дела затянули, это ощущение безнадежности отпустило, хотя в памяти осталось навсегда. «Вспоминаю, как я стоял на берегу Волги в ночь с 24 на 25 августа, смотрел на Сталинград в огне и говорил одно и то же: грядет фашизм». Это он записал в дневник через несколько месяцев.
Самые острые и в то же время размашистые строки были в начале поэмы: «Это горящий, а правильнее сказать, гибнущий город».
Дальше Яшин рассказывал, как на пути немцев стали краснофлотцы, как ударили по немцам канонерки, потом, как на защиту города записывались в добровольцы рабочие, потом — как в разбитом городе вновь начинала теплиться жизнь.
На выбитом из бочки днище
Кипел семейный самовар.
В трубу с родного пепелища
Щипцами подносили жар.
Этот эпизод не придуман, все это видели краснофлотцы с «Туры», ходившие 25 августа в город, и рассказали Яшину.
Одна из самых удачных глав поэмы — «Дочь Сталинграда».
В руках чемодан маленький
В ремнях одеяло и валенки.
Не в меру тепло одета,
Чтобы побольше взять:
Платьев на ней штук пять
И шуба поверх жакета.
Девушка шла к Волге, чтобы переправиться на левый берег. Во время бомбежки люди действительно надевали на себя все, что можно, и шли к пристаням.
Яшин (или герой-рассказчик) якобы сам видит дальнейшее:
Стоном строку эту выстони!
Помню девичий взгляд:
Раненые на пристани,
А пристани горят.
«Под Маяковского» первая строка написана сознательно. Яшин комбинировал в своих стихах разные поэтические приемы, а Маяковского любил так же, как и Есенина.