Дейм отвел взгляд.
— Придется — буду. Я тоже не горю желанием стать покойником. — Он подумал. — Но и первым начинать стрельбу…
— Успокойся. — Кларк улыбнулся. — В нашем арсенале нет оружия, поражающего насмерть. Разве что та машина, которую принес ты? Например, эта штуковина — ультразвуковая. — Он взял в руки самый большой из пистолетов. — Тот, что поменьше, с прицелом, — пневматический, стреляет ампулами яда «Черный лист». Суточный паралич двигательных центров. В коробке — газовые гранаты, в баллоне — спецжидкость, вызывает припадки эпилепсии и называется подходяще — «Валькирия». В пакетах — порошок, вызывающий ожоги при добавлении его в воду. А это — пневмошприц со снотворным. Я мог бы взять еще «Тезер» — аппарат электрошока, но он слишком тяжел.
Пилот удивленно присвистнул.
— И это все было на борту нашей лайбы?!
— Было. «Для защиты экипажа», как гласит инструкция, которую учат только командиры. Все эти штучки прошли испытания в Сент-Олбансе и рекомендованы к применению на земле и в космосе. Знать бы, что за штуковину ты прихватил, не видел ничего подобного. — Дональд взвесил в руке ультразвуковой пистолет и протянул пилоту. — Это тебе. Применять только по моему сигналу. Обращаться так же, как с обычным пистолетом. Прицельная дальность стрельбы — до пятидесяти футов. Остальной арсенал у меня в сумке. Эх, нам бы еще пуленепробиваемых жилетов парочку…
Дейм поупражнялся с пистолетом, выхватывая его из кармана с гримасой, должной, по его мнению, принадлежать супермену вроде Рэмбо, и в это время над лесом послышался нарастающий рокот мотора.
— Под дерево! — неприятным голосом приказал Кларк, подталкивая Стива к ближайшей сосне. — Вертолет!
Вертолет с опознавательными знаками ВВС летел над дорогой на высоте пятисот футов. Дональд возблагодарил Бога, что загнал машину в кусты, а не оставил ее на шоссе.
— «Чинук СН-27С», — сказал он, провожая глазами металлическую стрекозу.
— Это «Апач», — возразил Дейм. — У «Чинука» нет боковых подвесок с ракетами, а у этого шестнадцать штук, у меня зрение двухсотпроцентное.
Кларк не стал спорить.
— Идем, здесь нам ждать больше нечего.
Они тщательно замаскировали машину ветками чаппараля и вышли на дорогу, по которой за это время проехал всего один автомобиль — молочный фургон. Какое-то время шли молча, прислушиваясь к звукам лесной жизни. Пилот несколько раз споткнулся и раздраженно сказал, ни к кому не обращаясь:
— И почему это государственные дороги, черт побери, всегда хуже частных?
Стивен Дейм принадлежал к «реактивным», деятельным натурам. Он не боялся попасть в калейдоскоп событий, сменяющих друг друга с бешеной скоростью. Это была его жизнь, торопливая и жадная на приключения, зачастую ставившая его на край пропасти, имя которой вечность. Дейм всегда спешил, спешил любить и ненавидеть, радоваться и мучиться от неудач; последние, правда, с ним случались редко. Рев мотора, мелькание сцен, головокружительное бегство в неизвестность — все это было для него скорее делом обыденным, нежели отклонением от нормы. Внезапная остановка, идиллическая тишина леса вдруг заставили его почувствовать иной ритм, ритм угрозы, скрытой вокруг опасности. Хорошее настроение покинуло пилота, и он наконец осознал, что играет в прятки со смертью. Однако природный оптимизм брал свое. Дейм не умел долго хмуриться и размышлять о последствиях своих действий, предпочитая действовать. Только одна мысль не давала ему покоя, и он ее высказал: