Поселились Александр с Галей в лачуге у одинокой родственницы.
Здесь он слушал из радиоприемника — круглой черной тарелки, сделанной из плотной бумаги и висевшей на стене, — передачи с голосом Сталина. Он говорил тихим сиплым голосом с сильным кавказским акцентом, выговаривая вместо «б» — «п». Радио передало и репортаж с парада Победы 24 июня 1945 года. Командующий парадом маршал Жуков закончил свою речь словами:
«Да здравствует наша Победа! Слава победоносным воинам, отстоявшим честь, свободу и независимость нашей Родины! Слава великому советскому народу — народу-победителю! Слава вдохновителю и организатору нашей Победы — великой партии Ленина-Сталина! Слава нашему мудрому вождю и полководцу, маршалу Советского Союза великому Сталину! Ура!»
Для Сталина в тот период не существовало слишком лестных эпитетов. У советских людей начало складываться мнение, что история Советской России развивается исключительно по указанию больших начальников и, в частности, Великого Сталина. Люди верили в силу любого сказанного вождем слова…
* * *
Хибара стояла на краю некогда цветущей станицы. Плита в доме дымила, русская печь стояла полуразрушенная, крыша протекала, земляные полы источили мыши и крысы. Приближалась стылая осень с вечным атрибутом — дождями и прохладными ночами. Александр понимал, что если летом пролежишь — зимой с сумой побежишь. Все что можно было залатать, замазать, прикрыть, утеплить муж сделал быстро и толково. Галина была на сносях. Не функционировавшую печь пришлось разобрать. От места ее пребывания остался на полу только квадрат, напоминающий о старом монстре, сожравшем треть пространства кухоньки.
В октябре 1945 года мужу с женой пришлось временно расстаться. Галя уехала рожать на свою родину в поселок Базарный Карабулак Саратовской области, а Александр продолжил обустраивать хижину своими руками и решать безработные, а потому безденежные, проблемы.
После появления на свет ребенка к нему приехала жена с младенцем — сыном Сашей. Спустя некоторое время она устроилась работать санитаркой в местную больницу. Бывало, придет домой, а малолетний сынок сидит на земляном холодном полу и плачет. Сердце разрывалось у матери. Родственнице — тете Козлова, было наплевать на мальчонку. У бездетной родственницы Александра было иное понимание жизни — она днями пропадала где-то с подругами.
— Саша, ты мужик или тряпка? Надо что-то делать — также жить нельзя… Я так не могу. Это почти что средневековье, — сокрушалась Галина, глядевшая на мужа сухим птичьим лицом, таившим в себе зародыш терпеливой доброты.