Честно говоря, ей не хотелось тут находиться. Хотелось вернуться в свою убогую мансарду на как бы четвертом этаже, лежать на полу и смотреть в дальнозеркало, где все равно нет ничего интересного, но это хоть как-то убивает время.
Но чтобы туда вернуться, нужно совершать какие-то действия и проявить инициативу. А это лень… нет, даже не лень, а просто как-то напрягает. Легче плыть по течению, делая то же, что делают остальные. Возможно, в конце концов они все-таки заполучат если не Криабал, то хотя бы достаточный куш в золоте, чтобы до конца жизни не работать.
Джиданна всегда была крайне инертным существом. И не собиралась меняться.
– Я что-то вижу, – сказал вдруг Плацента, таращась в окно. – Какую-то блеваную кирню.
– Как интересно, – произнес Дрекозиус, прикладывая к глазу подзорную трубу. – Что это может быть, сын мой, не выскажешь ли предположение?
– Большой костер, – проронил Мектиг, глядя на черную проплешину.
– Да, снег растаял, как будто тут жгли огромный костер… Очень огромный… и еще там следы… Сын мой, ты можешь разглядеть эти следы как следует?
– Гигантская птица, тля… – задумался Плацента. – Или ящерица… гигантская ящерица… тля, какая гигантская…
– Дракон, – произнесла Джиданна.
– Несомненно, ты права, дочь моя, несомненно… – покивал Дрекозиус. – Такие глубокие следы и явно большое количество пламени… не побоюсь предположить, что тут побывал дракон, причем на диво крупный… А ведь именно такого, на диво крупного дракона я имел честь зреть во сне, когда тот кобольд похитил Рваный Криабал…
– И чо теперь, тля? – шмыгнул носом Плацента.
– Думаю, я выскажу общее решение, если попрошу нашего демонического друга нести нас в ту сторону, – елейно улыбнулся Дрекозиус. – Кажется, дракон проследовал именно туда.
4033 год до Н.Э.
Пятьдесят тысяч индивидов собрались на площади Иллюзорных Цветов. Пятьдесят тысяч граждан Парифатской республики явились послушать Бриара Всемогущего. Пятьдесят тысяч разумных существ обращали к нему свои чаяния и надежды.
Республика так и не вышла из кризиса. Война с титанами что-то повредила в этом хрупком государственном организме. Состав сената менялся, как картинки в калейдоскопе, но никто не знал, как склеить эту треснувшую громаду.
С каждым годом нарастала инфляция. Обычное золото давно перестало считаться ценностью – слишком многие умели его трансмутировать. Принимались только республиканские альвауры – тонкие монеты из так называемого эльфийского золота. Будучи ценным магическим реагентом, оно практически не поддавалось зачарованию и очень немногие умели убедительно его подделывать.