Набирал силу и видовой сепаратизм. Все больше провинций заговаривало о том, что республикой правят люди – так пусть и живут в ней только люди. А они хотят сами решать свою судьбу. Пока еще это были только разговоры, пока еще государство оставалось цельным, но всем было ясно, что нужен только прецедент. Достаточно одной провинции провозгласить независимость – и покатится, как снежный ком.
Волшебство тоже претерпевало не лучшие времена. Слишком много великих чародеев погибло на войне. А молодое поколение выглядело огорчительно слабосильным. Юноши и девушки все реже избирали стезю волшебника. Родители все реже отправляли детей в школы Искусства.
Никто больше не хотел годами развивать свои чакры – всем хватало общедоступной предметной магии. Маги-ремесленники конвейером штамповали типовые артефакты, повсюду стояли мановые накопители – большинство вполне этим удовлетворялось. Молодежь погрязла в пустых развлечениях, прожигая жизнь без пользы.
Никто не замечал, что это бал на тонущем корабле.
Именно об этом говорил сейчас Бриар, усилив голос так, что тот разносился по всей площади. Верный Остраго помогал ему писать речи – и они получались на диво убедительными. Количество сторонников Бриара стремительно росло.
– В науках, в творчестве, в спорте, в магии – во всем работает правило пирамиды! – вещал Бриар с трибуны. – Чтобы отыскать нескольких человек, способных на высшие достижения, мы должны вовлечь в это занятие всех – а уже затем избирать среди них тех, у кого получается лучше. Чтобы у нас были сотни волшебников высшего уровня, хотя бы начала волшебства должны преподаваться всем без исключения! А в специализированные школы Искусства должны направляться уже не все подряд, а только те, кто показывает серьезные успехи!
Это было частью его программы. Бриар и Остраго два года работали над комплексом реформ. Над планом того, что сделают, когда осуществят… нет, не переворот. Они избегали слова «переворот». Никто не собирался прибегать к военным действиям, хотя если бы Бриар захотел – мог бы уже завтра войти в зал сената и выкинуть заседающих там бездельников. Ему хватило бы сил разметать республиканскую гвардию.
Не в одиночку все-таки, пожалуй. Но за последние годы вокруг Бриара образовалось настоящее ядро единомышленников. Идеи Остраго нашли много сочувствующих, и к Бриару стекались философы, стекались магнаты, стекались военные и жрецы всех конфессий. Лучшие из лучших присоединялись к будущему императору и уже сейчас клялись ему в вечной преданности.
И волшебники. Так много великих чародеев присягнуло Бриару, что он сформировал из них что-то вроде отдельного сообщества. Злопыхатели именовали их его личной армией, но Бриару претило это слово. По совету Остраго он провозгласил их орденом Золотых Магов. Название тоже придумал Остраго, и самому Бриару оно казалось слишком помпезным… но, по крайней мере, в нем не было его имени.