Мне нужно было добежать до постамента так, чтобы не попасть под раздачу. Жалких полсотни метров становились непростой задачей - а вдруг босс сорвется? И пиши тогда пропало. Без меня Пугало эти три печати, как я их окрестил внутренне, не откроет; почему-то в этом уверенность была железобетонной.
Эш с грохотом ударился в стену и сполз по ней, оставляя длинный кровавый след. Вестник оказался рядом буквально через секунду. По самой собой сложившейся тактике, сейчас его должны сбить хедшотом и переключить на кого-то другого с той стороны зала.
Не вышло. Кречет впервые за все время, что я его знал, промахнулся. Пуля прошла на миллиметр ближе, чем следовало, и урон не засчитался.
Черный револьвер опустился, и тяжелые пули превратили Эша в кровавый фарш. Беднягу буквально разнесло на куски, обдав стену фонтаном кровищи. Танна с нечленораздельным воплем кинулась на босса, паля из обоих стволов. На что она рассчитывала, я так и не понял - добежать и затыкать его врукопашную своим боевым ножичком? Или это просто очередное временное помутнение? Игровой сдвиг - встречал я такое; когда игру перестаешь воспринимать как игру, и кажется, будто это и есть единственная и неповторимая реальность.
Клинок Роу встретил ее нож, прошел сквозь него, как сквозь масло - и обратным ходом отсек Танне руку. Она тупо уставилась на обрубок, с которого капала кровь на холодный бетонный пол. Подняла глаза на Роу.
- Не поднимай на меня руки, - почти с жалостью покачал головой Вестник Хаоса. - Плохо кончается. Надеюсь, в новой жизни ты это запомнишь.
Удара, обезглавившего ее, я не видел. Не потому, что был такой впечатлительный - просто сообразил, что другого шанса уже не будет, и рванул что было сил туда, где Пугало колдовал над постаментом. Фелиция, сообразившая, что происходит, прикрыла огнем, отчаянно пытаясь переманить внимание босса на себя, пока Парадоксы пытались выправить схему с учетом уже трех потерь. Дэн кинулся в противоположную от меня сторону, занимая другое укрытие за выступающей из стены информационной консолью.
Тридцать метров... двадцать... Пугало на подиуме вдруг вскинул руку; ладонь засветилась голубым. Она зависла в воздухе на секунду, а затем с силой опустилась на один из трех символов. Раздался звук, похожий на разбивающееся стекло, и Роу пошатнулся. Сияние амулета на броне потускнело, а один и вовсе взорвался фонтаном брызг. Остальные наши воспользовались передышкой, вливая в него все больше и больше урона. В ход шли какие-то стимуляторы, краткосрочные бафы, в общем, все то, что именовалось «бурстом». Стреляные гильзы покрывали пол уже почти равномерным ковром.