«Мамочки, мамочки… — мысленно простонала Милли. — Ну почему так? Ну почему?»
Она собралась в комочек, прижав колени к груди. От ужаса даже слезы высохли. Эмилия была абсолютно беззащитна, не знала даже простеньких защитных заклятий.
Членистые ноги издавали тихий треск, когда саркерт осторожно двинулся навстречу добыче. Не встретив сопротивления, зацокал быстрее: роговые наросты на его лапах постукивали по каменному полу, точно подковы.
Он вышел из тени, уже не опасаясь отпора, и навис над Эмилией, воздев хвост. Жало подрагивало, на острие выступила капелька яда. И вот хвост распрямился, направив смертельное острие в грудь Эмилии. Она вскрикнула и зажмурилась, понимая, что наступил ее последний миг.
И тут же оказалась в сильных объятиях. Стейн обхватил ее, выталкивая из-под удара, упал сверху, закрывая собой. Обозленная тварь, скрежеща членами, била и била хвостом, метясь в верткую добычу, а Стейн, стиснув Эмилию, катался по полу, уворачиваясь от жала. У него не было времени на то, чтобы произнести заклятие, остановившее бы саркерта. И в конце концов нечисть оказалась быстрее.
Эмилия закричала, когда острое и точно раскаленное жало проткнуло ее плечо. А прежде острие пробило насквозь Стейна: оно было таким длинным, что хватило обоим. Стейн не вскрикнул, только изогнулся, мучительная судорога исказила лицо. Но он тут же справился с собой, даже голос казался ровным, когда он заговорил с Эмилией.
— Тихо, хомячок, тихо. Все будет хорошо.
Тело Эмилии уже цепенело от яда, что распространялся в крови. Все происходило быстро, от начала схватки прошли какие-то секунды. Стейн набрал в грудь воздуха и вдруг, отпустив Эмилию, откинулся на спину, оказавшись лицом к лицу с саркертом.
— Ашхас! — крикнул он, заставляя тварь замереть на месте.
Приподнялся, на руках выступила чешуя. Эмилия не могла видеть его лица, но предполагала, что глаза полыхают зеленым огнем. Саркерт переступил на месте, роговые наросты в последний раз цокнули, хвост дрогнул, прицеливаясь… И нечисть замерла навеки, обратившись в камень.
Стейн опустился на колени перед Эмилией и сгреб ее в охапку, притянул к груди.
— Сейчас, девочка. Потерпи.
Непослушными пальцами рванул ворот на платье, освобождая шею. Погладил жилку, бьющуюся под кожей. Его прохладные пальцы касались шеи едва-едва, так бережно и нежно, что Милли, не понимая еще, что происходит, сгорая от яда, что жег изнутри, вдруг замерла от этой ласки.
— Стейн…
Стейн поцеловал ее в шею и лишь потом прокусил. И пламя, что бушевало внутри Эмилии, будто бы тут же загасили прохладной водой. Она обмякла в руках Стейна и наконец смогла вдохнуть полной грудью. Василиск опустил ее на пол и сам распластался рядом.