Автомобиль приземлился на верхней площадке, водитель вышел и предусмотрительно распахнул двери со стороны профессора. Отточенным и ловким движением… Кажется ей или нет?
Ашхисс обернулся, по тому, как скользнул по их лицам его взгляд, Ната догадалась, что он, кажется, не вполне их различает. Даже обидно стало. У нее, если уж на то пошло, юбка! И волосы длинные!
— Сп'сссибо. Уд'чи. Не м'чить. Два час.
Натали оставалось только надеяться, что напутствие относится к ней и месту укола, а не обращено к похитителям и самой Натали. Которые через «два час» замочат ее и будут наконец считать миссию выполненной.
Ната проводила профессора взглядом, увидела, что двери лифта закрылись за ним, и внутренне сжалась. Если она все же ошиблась в своих предположениях, то все решится сейчас.
Водитель распахнул дверь со стороны пассажиров и вдруг вытащил Айвона за шкирку, кинул на прорезиненное, нагретое солнцем покрытие.
— Ты остаешься здесь, — коротко пояснил он свои действия, не вдаваясь в подробности.
Сел за руль, не обращая ни малейшего внимания на то, что Айвон колотит руками по крыше автомобиля, пытается открыть дверь, дергая ручку с такой силой, что бедняга «Вентус» содрогается от его ударов.
— Натали! Ненормальная! Они ведь тебя все равно найдут! Рано или поздно! Ты не понимаешь, что делаешь!
Ната молчала, спряталась, уронив голову на колени и накрыв ее ладонями. Она не желала этого слышать.
Водитель заводил «Вентус», но тот, как назло, лишь вздрагивал, словно живое существо: на секунду двигатель включался, а потом снова глох.
— Натали! Чип в твоей ноге! Помнишь?
Она помнила, конечно, помнила. Что же, пусть взрывают. Но что-то пока нога на месте, значит, она нужнее им живой!
— Пожалуйста, Ната. — Голос Айвона вдруг стал просительным, почти умоляющим. — Ты не знаешь, что они со мной сделают!
Девушка подняла глаза, посмотрела из-под растрепанных, сбившихся на глаза волос. Айвон стоял бледный, какой-то весь осунувшийся, погасший. Он не играл, он действительно был напуган до смерти. Будь на месте Натали кто-то другой, он, возможно, пожалел бы беднягу. Ната же зажала уши ладонями.
— Пошел вон. Пошел вон. Пошел вон, — повторяла она до тех пор, пока не почувствовала, что автомобиль поднялся в воздух. И только тогда села, откинула волосы и забилась в угол. Из зеркала заднего вида на нее смотрели темные глаза водителя. Ната не помнила лица. Он это или нет?
— У тебя есть с собой какие-то предметы, которые они тебе давали?
— Да…
— Выброси.
Ната сняла с руки гиперперчатку, скомкала, завернула в нее наушник и, приоткрыв окно, кинула вниз, испытывая при этом огромное чувство облегчения.