— Ну а вторая история?
Вновь стал отвечать Черемисинов:
— Ну, для этого вам, товарищ Тожэ, надо бы сходить в наш краеведческий музей. Есть там одна редкая книжка, называется «Мифы и легенды древнего Юрьевца», написал ее некий Трапезонтский, литератор московский, был тут лет пятнадцать назад, все выспрашивал. Тираж маленький, экземпляров сто всего. Так вот там рассказывается об этой «белой вдове», которая еще со времен Батыя стала появляться. Как какой-то непорядок в государстве — так она тут как тут. И почему-то именно в Юрьевце. Хотя… может быть, и в других городах тоже.
— Любопытно, — произнес Велемир. — Так может, та вдова и эта — одно и то же лицо?
— Вам, камрад, по этому поводу лучше всего поговорить с Ферапонтовым, — сказал Черемисинов.
— Точно, с ним, — согласился второй.
— А с кем же еще? Только с Ферапонтовым, — подтвердил и третий, похожий на брата-эпилептика. — Он у нас тут самый умный. Все про все знает… А вот почему, — здесь он сделал небольшую паузу, — почему, камрад, ты вчера в морду инвалиду дал, а?
Такого разворота в теме Велемир никак не ожидал. Даже подавился глотком пива.
— Так это… вы, ты?.. — пробормотал он. — Брат, что ли?
— Ну, я, а кто же еще? Да ты не переживай так. Я его сам луплю, когда больше бить некого. Делов-то! А мы тебя потом до утра искали, самогона-то еще навалом. Думали — утонул.
В это время из предбанника в клубах пара выступил волосатый корень дуба в фартуке, похожий на языческого бога, и разговор, к облегчению Велемира, прервался. Все, кто тут был — почтительно загудели, а некоторые даже повскакали со своих насиженных мест.
— Митрофану Васильевичу слава! Долгие лета! — понеслось с разных сторон.
А сам банщик, оглядев свое голое войско, окатил себя поочередно из нескольких шаек холодной водой. Потом грозно погрозил неведомо кому мощным кулаком и вновь скрылся в своих застенках.
— Во человек! — в восторге прокричал брат-эпилептик.
— По своим талантам — равный Ферапонтову, — согласился Черемисинов. — Вы, товарищ Тожэ, обязательно должны с ним познакомиться.
— А я к нему и намерен отправиться прямо сейчас, — произнес Велемир. — Тем более он сам назначил мне на двенадцать.
— Могу проводить, — предложил мелкий предприниматель. — И у меня к нему есть кое-какое дельце.
Тут брат-эпилептик, наверное, от переизбытка чувств, стал как-то нехорошо дергаться. На губах у него появилась пена, словно он никак не мог проглотить кусок мыла. Затем повалился на бетонный пол и начал биться об него головой. И все, кто был рядом, принялись тотчас же бестолково его хватать и удерживать.