— Только самолета не хватает, — сказала я.
— Работаю над этим, — улыбнулся Блейк, выкатывая черный сверкающий мотоцикл-внедорожник. — Вот он, только вчера привезли. — Он снял с гвоздя черную кожаную куртку, неспешно надел ее, оседлал мотоцикл, нажал на педаль, и тот взревел как безумный.
— А шлем? — заорала я, пытаясь перекричать рев.
— Нееее! Не на моей земле. Пока! — Я едва успела отскочить, и он понесся прямо в заросли ежевики, оставив за собой облачко пыли.
Мы с Каиданом постояли, глядя на кусты, в которых только что исчез человек, служивший нам буфером, и слушая удаляющийся звук мотора. Еще несколько напряженных мгновений мы озирались по сторонам.
Затем Каидан прочистил горло и предложил:
— Можно пойти гулять. Если хочешь.
— Конечно.
Мы обошли вокруг дома, вернулись на террасу и спустились по бесчисленным ступенькам и песку к тому дивному месту, где встречаются вода и суша.
— Ай! — вскрикнула я от неожиданности, когда первая волна накрыла мои ступни. — Ледяная!
Кай ухмыльнулся себе под нос. Жара в воздухе компенсировала температуру воды, и через несколько минут я привыкла.
Мы молча брели вдоль линии прибоя, оставляя следы на песке. Прошли мимо мужчины и беременной женщины, держащихся за руки; ее свободная ладонь покоилась на животе. Они улыбнулись нам, я улыбнулась в ответ и, повинуясь непреодолимому желанию, коснулась руки Кая. Его пальцы — я определенно это почувствовала — инстинктивно потянулись навстречу, но мы тут же разняли руки.
Как начать? Слишком много обид лежало между нами, как огромная груда камней поперек дороги.
— Я слышала первый сингл вашей группы.
Кай посмотрел на меня удивленно и, насколько я могла судить, несколько застенчиво, хотя его глаза были отчасти скрыты волосами. — Правда?
— Да. Джей поступил стажером на радиостанцию в Атланте и сумел его заполучить. Очень хороший. А тебе это нравится — запись, работа в студии и прочее?
Он пожал плечами.
— Музыка была моим единственным убежищем. Играя, я мог обо всем забыть.
А теперь не так? Он сжал зубы, как будто считал, что сказал слишком много. Все это время я думала, что у него есть хотя бы его группа и его ритмы, чтобы снять тяжесть с души. Но дело обстояло хуже.
Он запустил руки в волосы, несколько раз провел по голове, а потом засунул их в карманы шорт и уставился в песок, опустив голову. Пряди волос снова упали на лицо.
Мы обошли большой мутноватый сгусток.
— Что это? — спросила я.
— Медуза.
И снова молчание. Так мы шли довольно долго. К счастью, нас отвлекали волны и крики чаек, потому что напряжение между нами было невыносимым. Как его преодолеть? Я хотела расспросить Кая о работе, о его приезде в Валентинов день, но к этому еще требовалось подвести наш возможный разговор.